Тандем превыше всего!
upd темы, ибо вот он текст )))
Автор - Erso
Бета – может, кто отзовется
Рейтинг – R
Пейринг – нмп, СС, ГГ, ГП и др.
Жанр – тут будет всё: и смех, и слёзы (седня узнала, что это джен...хех)))
Дисклаймер – Все герои Роулинг принадлежат Роулинг
Саммари – А вы знаете каково это быть волшебником? Я им был… однажды… много лет назад…
Статус – в работе
Размер – МАКСИ
читать дальше
Пролог
Вот вам кажется все в жизни так просто — махнул палочкой и вот те дом, махнул второй раз и вот те — два. Криво махнул, и нет у тебя ни дома, ни семьи, вообще ничего нет.
У меня ничего нет уже 17 лет, про таких, как я говорят «палочкой перемахал».
А я, между прочим, еще не так стар, более того, я совсем не стар, а очень даже молод. Мне всего 29, завтра мне будет тридцать, и я вновь достану свою палочку, чтобы посмотреть на нее, ощутить ее приятную шероховатость и положить обратно в футляр, а футляр сунуть в выемку под половицей. Я так делаю каждый год, именно в день рождения — это чтобы помнить: когда-то я был счастлив. И чтобы ощутить это счастье хотя бы на короткий миг в день своего рождения.
Меня зовут Уильям Джойс, мне 29 лет и когда-то я был волшебником.
Глава 1.
Воспоминание первое. Школа
Я живу один в доме на берегу N-ского залива, когда-то в этом доме обитала вся семья Джойсов. Не самая счастливая семья на свете, но я ее любил. Я не всегда это понимал, и чаще всего проявлял любовь, только радуясь папиному возвращению с работы — он приносил мне какое-нибудь лакомство из лавки Хогсмида. Мама не работала, она болела и все дни проводила в закрытой спальне на втором этаже, в которой теперь живу я. Я не понимал, что это за болезнь, отец называл ее «меланхолией», бабушка — депрессией. Но, когда мне было девять, эта непонятная болезнь и свела мою мать в могилу. Так мы остались вчетвером: я, папа, бабушка и моя младшая сестренка Эмили, которой на тот момент было всего 3 года.
Когда мне исполнилось одиннадцать, случилось сразу несколько событий: мне пришло письмо из Хогвартса, папа открыл бутылку шампанского, бабушка прослезилась, а Эмили упала со стула и сломала руку. Пока взрослые возились с моей младшей неуклюжей сестрой, я вдыхал запах чернил и пергамента, прижимая письмо к своему лицу. Сломав печать, я наконец-то прочитал долгожданное приглашение в Школу чародейства и волшебства.
Когда Шляпа выкрикнула «Слизерин» я понял, что вот и кончилось счастье. Маленькому мальчику по фамилии Джойс счастья теперь не видать.
Я на ватных ногах сполз со стула и прошел к слизеринскому столу, где все что-то кричали, хлопали меня по плечу и радостно улыбались. «Они ведь такие же люди», — пытался убедить себя я, но легче не становилось. Мне было одиннадцать, я был склонен к максимализму, и малейшее разочарование представлялось мне вселенским горем. В этот же вечер я написал отцу, обратился к директору, но папа, мой любимый папа, просил с гордостью носить звание слизеринца Джойса, а директор лишь улыбался мне, сверкая стеклами своих очков-половинок.
Я долго перебирал все возможные варианты своего попадания на Слизерин, но мой отец учился на Хаффлпафе и был самым добродушным человеком на свете, а моя мать была храброй гриффиндоркой. Я даже не задумался над тем, что Шляпа уже тогда смогла углядеть в Уильяме Джойсе только зарождающуюся червоточинку. То, что погубило мою жизнь всего лишь через год.
Я не стал выдающимся слизеринцем, я учился в одно время с Драко Малфоем и легендарной Золотой троицей. Но и никогда не пытался примкнуть ни к тем, ни к другим. Я стал серым пятном в жизни Слизерина. Меня не оставляли после уроков, я не был замечен в драках, я не получал по пять баллов на каждом предмете, даже декан моего факультета, казалось не замечал меня.
Зато я замечал Снейпа... И внимательно следил за ним на каждом уроке — истинный слизеринец, переметнувшийся на сторону добра. Это сейчас я понимаю, что слизеринец и Пожиратель — не синонимы, но тогда мне было одиннадцать. И я посчитал Северуса Снейпа примером правильной жизни, моим светом в конце тоннеля, доказательством того, что и из этой выгребной ямы можно выбраться. Тогда я не знал какую цену он заплатил за это возвращение...
У меня не было друзей, да я и не пытался их найти, слишком много времени отнимали мои личные переживания. Ко мне всегда пытался кто-то подсесть, заговорить, но я поздно обращал на это внимание и замечал уже удаляющиеся спины сокурсников. В первые несколько недель я часто видел лохматую шевелюру, сидящую передо мной, потом оказалось, что эта шевелюра принадлежала очень миловидной девочке по имени Гермиона Грейнджер, а еще чуть позже я понял, что она — лучшая подруга Гарри Поттера, и с этой девочкой лучше не связываться. Знаменитые люди всегда несут с собой кучу неприятностей, а их мне хотелось избежать хотя бы на первом году своего обучения.
Я не скажу, что Гермиона мне очень понравилась, мне было одиннадцать, и о любви я знал постольку поскольку. Точнее я знал о любви, но не о любви-эросе, любви-страсти. Я любил своего отца, любил свою сестру, а Гермионе я симпатизировал, пару раз улыбнулся ей в Большом зале, но она кажется, так и не заметила. Однажды я столкнулся с ней в коридоре, интересно, она хотя бы поняла, что врезалась в человека, а не в косяк? По-моему нет, слишком уж она была поглощена чтением Истории Хогвартса.
Между тем «случайно» столкнуться в коридоре с профессором Снейпом мне так и не удалось, напряженный выдался у него год, чрезмерно часто с его губ слетала так ненавистная им фамилия Поттер.
Поттер нервировал и меня, он так откровенно ненавидел Слизерин и Снейпа, что начинали бушевать во мне и мои страхи — а мой ли это путь? Мой ли факультет? И сущность моя ощетинилась, а взгляд стал более озлобленным — мой. И идти мне по нему еще очень-очень долго...целый год.
Воспоминание второе. Гермиона Грейнджер
Я продолжал присматривать за Гермионой, не смотря на то, что часто ловил на себе недоуменные взгляды сокурсников — слизеринец связался с гриффиндоркой! Трагедия вселенского масштаба! Вот только не связывался я с ней, она связалась с Поттером и Уизли, а я собирал по крупицам все, что она случайным образом адресовала мне — улыбки, жесты, мимика. И пусть в этот момент она думала не обо мне, пусть смотрела не на меня, я все равно жадно ловил ее взгляд, оставаясь в тени своего факультета.
Как же я проклинал Шляпу, направившую меня в этот чертов Слизерин!
А потом у Поттера начались проблемы, я видел, как он нервничает, с какой злобой он смотрит на Снейпа и мои кулаки сжимались в бессильной ярости: «Неужели ты не видишь, недоумок! Он другой! Он изменился!»
Но Поттер не видел... А Гермиона, видимо, верила Поттеру и всегда была с ним.
Верный друг, верный товарищ, боевая подруга Избранного. Девушка, которую я полюбил многим позже. Девушка, которой я так и не смог добиться...
Воспоминание третье. Профессор
Я мало что знал о Вольдеморте, в нашем доме это имя никогда не упоминалось, пару раз отец обронил «Тот-кого-нельзя-называть», вот и все, что мне было известно о злодее века. Зато в нашем доме часто звучали слова: «Чертовы Пожиратели», — в годовщину смерти деда их говорила моя бабушка, сжимала в руках палочку и, щурясь, смотрела в окно, будто эти самые Пожиратели сейчас пройдут по нашей улице с транспарантами.
Именно от бабушки я узнал, что Северус Снейп был Пожирателем, и именно Снейпа бабушка ненавидела больше всех. Я не знал почему — Сесилия Эфрон была не очень разговорчива. Иногда она смотрела на меня пристальным взглядом, качала головой и, громко шаркая старыми изношенными тапками, шла на кухню. Она не была старой — 60 лет, что это за возраст для волшебницы? Но она намеренно старила себя после смерти деда. А когда она потеряла и дочь, ход времени для нее остановился, и все реже Сесилия выходила из комнаты, и все чаще бормотала что-то о проклятых Пожирателях и Снейпе.
Когда мне было десять, я поинтересовался у отца — кто такой Снейп, но папа лишь добродушно посмотрел на меня, покачал головой и отвернулся к Эмили. Никогда этого не забуду. Я привык получать ответы на все свои вопросы, а в тот момент я был жестоко проигнорирован. А вы знаете, что когда детей игнорируют, они злятся? И злоба эта никуда не уходит — она должна вылиться в какое-то действие. Тогда-то и произошел мой первый неконтролируемый выброс магии. Отец кухню потом полмесяца восстанавливал, а я почему-то очень гордился собой — вот как я могу, вот какая сила во мне! Со временем выбросы участились, я перестал контролировать свою злость — мне нравились эти вспышки и это состояние эйфории, с которым я взирал на дела рук своих.
Глава вторая. Каждый день
Помню, в детстве газон перед моим домом стригли каждый божий день. Я засыпал со звуком газонокосилки и просыпался с ним же. У нас не было футбольного поля перед крыльцом – небольшая полянка с абсолютно ровным слоем травы, идеально зеленым. Не каким-то жухлым маггловским или ненастоящим пластиковым, а действительно волшебным сортом, который за 1 дюйм от корня дает удивительный запах, дурманящий голову и заставляющий думать о хорошем. И каждый день утром и вечером отец пытался добраться до этого места – ровно 1 дюйм.
Сейчас лужайка перед моим домом заросла непроходимым бурьяном – так мне нравится больше. Я протоптал себе дорожку до калитки и каждый день, пробираясь к забору, хватаю лацканами пиджака какой-нибудь неугомонный репейник.
Я работаю в центре Лондона в большом здании с большими окнами и большими запросами. Каждый день я прохожу мимо охраны, киваю им, неуклюже запинаюсь о ступеньку и лихорадочно хлопаю по карманам в поисках ключа. Я проделываю этот цирк каждый день. Эти бравые бойцы похихикивают и в немом восторге смотрят, как я нажимаю кнопку шестьдесят третьего – административного этажа. Каждый день новая охрана, каждый день одно и то же выражение их глупых лиц. Меня это забавляет.
Я заместитель директора одной крупной компании. Мою правую стену занимает одно гигантское окно, выходящее на самый престижный район Лондона, мою левую стену занимает трофейный шкаф со всевозможными статуэтками с турниров по гольфу. Обычно стол ставят так, чтобы окно находилось за спиной, но я люблю чувствовать себя в безопасности и поэтому в первый же день моего пребывания в этом кабинете, собственноручно передвинул тяжелый дубовый стол подальше от окна. Теперь каждый вошедший в кабинет сначала чувствует неловкость, ведь он вынужден осмотреть кабинет в поисках меня. И он еще долго будет переминаться с ноги на ногу, пока я не замечу его. А я не тороплюсь делать это.
Каждый день я захожу в кабинет и первым делом нажимаю кнопку на кофеаппарате, потом я вешаю свой пиджак на спинку кресла, вывожу из спящего режима свой ноутбук и ввожу пароль.
В чем заключается моя работа? Утром я пью кофе, днем я пью кофе, вечером я пью кофе. На моем ноутбуке стоит десяток различных новейших видеоигр, иногда в моем кабинете раздается звонок и мой секретарь противным голосом говорит о том, что босс меня ждет…
Воспоминание четвертое. Еиналеж.
О том, что у Поттера есть мантия-невидимка, я узнал, когда этот мальчишка сшиб меня около библиотеки. Мой фонарь с грохотом проскакал по лестнице, а я сам растянулся во весь рост, приложившись головой к ближайшей колонне. Кажется, Поттер этого даже не заметил. Я сидел, потирая ушибленное место и жалостливо поскуливая в обиде на злодейку-жизнь.
- Джойс, - прошипел прямо над ухом голос профессора Снейпа, - вам не кажется, что уже поздновато для ночных гуляний.
- П-п-простите, профессор, - со слезами в голосе проговорил я.
- Быстро в комнату! – рявкнул он. – Утром о вашем поведении будет известно вашему отцу.
Я уныло поплелся в сторону подземелий, на ходу проклиная Поттера с его чертовой мантией.
А потом ничего не могло так завладеть моими мыслями как эта мантия. Я грезил о ней во сне и наяву, я представлял, как хожу в этой мантии по замку и наблюдаю за всем, что происходит, за всем, что сокрыто от обычных учеников. Этот дурак Поттер даже представить не мог, что можно сделать с помощью такой мантии.
Он был или слишком глуп или слишком умен, чтобы не признавать всю силу величия.
Тогда я и подумал, что, чтобы самому стать великим, можно просто следовать за великими. И с тех пор каждую ночь я стерег Поттера у двери в Гриффиндорскую гостиную. Тихое шуршание сонного портрета Полной Дамы, легкое колебание воздуха, чужеродный для отсыревших стен Хогвартса запах – и я уже иду за Поттером скрываясь в тени, что отбрасывает его фонарь. Бесшумно, осторожнее, мягче кошачьих лап миссис Норрис – он ни разу не заметил моего преследования.
В одну из таких ночей Поттер привел меня к странной комнате, в которой не было ничего кроме обычного зеркала в старинной литой раме. Зеркало не было похожим на волшебное – оно молчало при нашем появлении, молчало и позже, когда Поттер, стащив с себя мантию, сел на пол и уставился в зеркало. Я долго не мог понять, что он там высматривает и лишь, когда Поттер покинул комнату и я осмелился приблизиться к зеркалу и ахнул – лучший ученик Хогвартса, гордость Слизерина, министр магии. Слава и почет! Почет и слава… Внимание тысячи камер и миллионов людей не только волшебного, но и маггловского миров.
Я не знал, что это за зеркало и что оно показывает – будущее, фантазии, сокровенную мечту или это просто насмешка судьбы. Но эта картинка мне очень приглянулась – я определился с целью и тогда впервые смог удержать всплеск магии в своем теле.
Воспоминание пятое. Квиррел.
На уроках защиты от темных сил я чувствовал себя как на уроке обучения им. Мало кто из этих первоклашек понимал, чему их действительно учил профессор Квиррел. Чеснок в тюрбане? Ха! Так я и поверил! Этот профессор только хотел казаться таким наивным, хотя таковым и не являлся – я сразу раскусил его.
Мое интуитивное зрение еще ни разу меня не подводило и, если я обычно говорил «Присмотрись к этому» - отец верил мне. Снейп мне не поверил. Ну да, в принципе, он и не отец мне.
Я наблюдал за Квиррелом каждый урок и видел, как он нравится этому дураку Поттеру, Мальчику-Который Ничего-Не-Знает-О-Волшебном-Мире. На одном из таких уроков я подначил Малфоя устроить мини-выступление, чтобы за это время успеть пробраться в личный кабинет профессора. Увы, но кроме омерзительного запаха и пары каких-то склянок я там ничего не нашел. А что я там ожидал увидеть? Живого Вольдеморта?
Воспоминание шестое. Магия.
Всплески магии не прекращались, иногда я подавлял их, иногда же они доводили меня до высшей точки наслаждения, и я чувствовал себя, как наркоман после дозы. Сейчас я очень скучаю по этому чувству – как неведомая сила пульсирующим шаром разрастается в груди, наполняет все твое тело до кончиков пальцев и тебе кажется, что ты способен на всё, что ты можешь всё, что ты ВСЕСИЛЕН! Могущество, власть, признание, страх в глазах твоих подчиненных и наслаждение от того как упиваешься всей этой мощью, которая принадлежит только тебе. Только тебе…
Но я выпускал всю эту мощь в воздух, в ничто, в пустоту. Она разрывала меня, мучила, просила большего, но что мог дать этой силе одиннадцатилетний мальчишка? Простейшее заклинание для меня могло обернуться жгучей болью в теле, сжиганием изнутри и неспособностью творить. Палочка выскальзывала из моих рук и падала на землю куском дерева, а я корчился на полу, пытаясь избавить от этой боли, которая наступала сразу после того, как оставляла меня эйфория, и возвращалось осознание моей силы. Две стороны одной медали – сила и боль, могущество и страх, мощь и слабость.
Любил ли я такую жизнь? Да, любил, я любил каждое мгновение той боли, которая заставляла меня чувствовать себя полноценным, чувствовать себя истинным Магом. И никогда, ни на секунду, я не задумывался над тем, что это не дар, а проклятие. Я и сейчас так думаю. Природа наградила меня великим даром, но я лишился его. Лишился сам без чьей-либо помощи, так упускают свой шанс миллионы людей в мире и я теперь – один из миллионов.
Автор - Erso
Бета – может, кто отзовется
Рейтинг – R
Пейринг – нмп, СС, ГГ, ГП и др.
Жанр – тут будет всё: и смех, и слёзы (седня узнала, что это джен...хех)))
Дисклаймер – Все герои Роулинг принадлежат Роулинг
Саммари – А вы знаете каково это быть волшебником? Я им был… однажды… много лет назад…
Статус – в работе
Размер – МАКСИ
читать дальше
Пролог
Вот вам кажется все в жизни так просто — махнул палочкой и вот те дом, махнул второй раз и вот те — два. Криво махнул, и нет у тебя ни дома, ни семьи, вообще ничего нет.
У меня ничего нет уже 17 лет, про таких, как я говорят «палочкой перемахал».
А я, между прочим, еще не так стар, более того, я совсем не стар, а очень даже молод. Мне всего 29, завтра мне будет тридцать, и я вновь достану свою палочку, чтобы посмотреть на нее, ощутить ее приятную шероховатость и положить обратно в футляр, а футляр сунуть в выемку под половицей. Я так делаю каждый год, именно в день рождения — это чтобы помнить: когда-то я был счастлив. И чтобы ощутить это счастье хотя бы на короткий миг в день своего рождения.
Меня зовут Уильям Джойс, мне 29 лет и когда-то я был волшебником.
Глава 1.
Воспоминание первое. Школа
Я живу один в доме на берегу N-ского залива, когда-то в этом доме обитала вся семья Джойсов. Не самая счастливая семья на свете, но я ее любил. Я не всегда это понимал, и чаще всего проявлял любовь, только радуясь папиному возвращению с работы — он приносил мне какое-нибудь лакомство из лавки Хогсмида. Мама не работала, она болела и все дни проводила в закрытой спальне на втором этаже, в которой теперь живу я. Я не понимал, что это за болезнь, отец называл ее «меланхолией», бабушка — депрессией. Но, когда мне было девять, эта непонятная болезнь и свела мою мать в могилу. Так мы остались вчетвером: я, папа, бабушка и моя младшая сестренка Эмили, которой на тот момент было всего 3 года.
Когда мне исполнилось одиннадцать, случилось сразу несколько событий: мне пришло письмо из Хогвартса, папа открыл бутылку шампанского, бабушка прослезилась, а Эмили упала со стула и сломала руку. Пока взрослые возились с моей младшей неуклюжей сестрой, я вдыхал запах чернил и пергамента, прижимая письмо к своему лицу. Сломав печать, я наконец-то прочитал долгожданное приглашение в Школу чародейства и волшебства.
Когда Шляпа выкрикнула «Слизерин» я понял, что вот и кончилось счастье. Маленькому мальчику по фамилии Джойс счастья теперь не видать.
Я на ватных ногах сполз со стула и прошел к слизеринскому столу, где все что-то кричали, хлопали меня по плечу и радостно улыбались. «Они ведь такие же люди», — пытался убедить себя я, но легче не становилось. Мне было одиннадцать, я был склонен к максимализму, и малейшее разочарование представлялось мне вселенским горем. В этот же вечер я написал отцу, обратился к директору, но папа, мой любимый папа, просил с гордостью носить звание слизеринца Джойса, а директор лишь улыбался мне, сверкая стеклами своих очков-половинок.
Я долго перебирал все возможные варианты своего попадания на Слизерин, но мой отец учился на Хаффлпафе и был самым добродушным человеком на свете, а моя мать была храброй гриффиндоркой. Я даже не задумался над тем, что Шляпа уже тогда смогла углядеть в Уильяме Джойсе только зарождающуюся червоточинку. То, что погубило мою жизнь всего лишь через год.
Я не стал выдающимся слизеринцем, я учился в одно время с Драко Малфоем и легендарной Золотой троицей. Но и никогда не пытался примкнуть ни к тем, ни к другим. Я стал серым пятном в жизни Слизерина. Меня не оставляли после уроков, я не был замечен в драках, я не получал по пять баллов на каждом предмете, даже декан моего факультета, казалось не замечал меня.
Зато я замечал Снейпа... И внимательно следил за ним на каждом уроке — истинный слизеринец, переметнувшийся на сторону добра. Это сейчас я понимаю, что слизеринец и Пожиратель — не синонимы, но тогда мне было одиннадцать. И я посчитал Северуса Снейпа примером правильной жизни, моим светом в конце тоннеля, доказательством того, что и из этой выгребной ямы можно выбраться. Тогда я не знал какую цену он заплатил за это возвращение...
У меня не было друзей, да я и не пытался их найти, слишком много времени отнимали мои личные переживания. Ко мне всегда пытался кто-то подсесть, заговорить, но я поздно обращал на это внимание и замечал уже удаляющиеся спины сокурсников. В первые несколько недель я часто видел лохматую шевелюру, сидящую передо мной, потом оказалось, что эта шевелюра принадлежала очень миловидной девочке по имени Гермиона Грейнджер, а еще чуть позже я понял, что она — лучшая подруга Гарри Поттера, и с этой девочкой лучше не связываться. Знаменитые люди всегда несут с собой кучу неприятностей, а их мне хотелось избежать хотя бы на первом году своего обучения.
Я не скажу, что Гермиона мне очень понравилась, мне было одиннадцать, и о любви я знал постольку поскольку. Точнее я знал о любви, но не о любви-эросе, любви-страсти. Я любил своего отца, любил свою сестру, а Гермионе я симпатизировал, пару раз улыбнулся ей в Большом зале, но она кажется, так и не заметила. Однажды я столкнулся с ней в коридоре, интересно, она хотя бы поняла, что врезалась в человека, а не в косяк? По-моему нет, слишком уж она была поглощена чтением Истории Хогвартса.
Между тем «случайно» столкнуться в коридоре с профессором Снейпом мне так и не удалось, напряженный выдался у него год, чрезмерно часто с его губ слетала так ненавистная им фамилия Поттер.
Поттер нервировал и меня, он так откровенно ненавидел Слизерин и Снейпа, что начинали бушевать во мне и мои страхи — а мой ли это путь? Мой ли факультет? И сущность моя ощетинилась, а взгляд стал более озлобленным — мой. И идти мне по нему еще очень-очень долго...целый год.
Воспоминание второе. Гермиона Грейнджер
Я продолжал присматривать за Гермионой, не смотря на то, что часто ловил на себе недоуменные взгляды сокурсников — слизеринец связался с гриффиндоркой! Трагедия вселенского масштаба! Вот только не связывался я с ней, она связалась с Поттером и Уизли, а я собирал по крупицам все, что она случайным образом адресовала мне — улыбки, жесты, мимика. И пусть в этот момент она думала не обо мне, пусть смотрела не на меня, я все равно жадно ловил ее взгляд, оставаясь в тени своего факультета.
Как же я проклинал Шляпу, направившую меня в этот чертов Слизерин!
А потом у Поттера начались проблемы, я видел, как он нервничает, с какой злобой он смотрит на Снейпа и мои кулаки сжимались в бессильной ярости: «Неужели ты не видишь, недоумок! Он другой! Он изменился!»
Но Поттер не видел... А Гермиона, видимо, верила Поттеру и всегда была с ним.
Верный друг, верный товарищ, боевая подруга Избранного. Девушка, которую я полюбил многим позже. Девушка, которой я так и не смог добиться...
Воспоминание третье. Профессор
Я мало что знал о Вольдеморте, в нашем доме это имя никогда не упоминалось, пару раз отец обронил «Тот-кого-нельзя-называть», вот и все, что мне было известно о злодее века. Зато в нашем доме часто звучали слова: «Чертовы Пожиратели», — в годовщину смерти деда их говорила моя бабушка, сжимала в руках палочку и, щурясь, смотрела в окно, будто эти самые Пожиратели сейчас пройдут по нашей улице с транспарантами.
Именно от бабушки я узнал, что Северус Снейп был Пожирателем, и именно Снейпа бабушка ненавидела больше всех. Я не знал почему — Сесилия Эфрон была не очень разговорчива. Иногда она смотрела на меня пристальным взглядом, качала головой и, громко шаркая старыми изношенными тапками, шла на кухню. Она не была старой — 60 лет, что это за возраст для волшебницы? Но она намеренно старила себя после смерти деда. А когда она потеряла и дочь, ход времени для нее остановился, и все реже Сесилия выходила из комнаты, и все чаще бормотала что-то о проклятых Пожирателях и Снейпе.
Когда мне было десять, я поинтересовался у отца — кто такой Снейп, но папа лишь добродушно посмотрел на меня, покачал головой и отвернулся к Эмили. Никогда этого не забуду. Я привык получать ответы на все свои вопросы, а в тот момент я был жестоко проигнорирован. А вы знаете, что когда детей игнорируют, они злятся? И злоба эта никуда не уходит — она должна вылиться в какое-то действие. Тогда-то и произошел мой первый неконтролируемый выброс магии. Отец кухню потом полмесяца восстанавливал, а я почему-то очень гордился собой — вот как я могу, вот какая сила во мне! Со временем выбросы участились, я перестал контролировать свою злость — мне нравились эти вспышки и это состояние эйфории, с которым я взирал на дела рук своих.
Глава вторая. Каждый день
Помню, в детстве газон перед моим домом стригли каждый божий день. Я засыпал со звуком газонокосилки и просыпался с ним же. У нас не было футбольного поля перед крыльцом – небольшая полянка с абсолютно ровным слоем травы, идеально зеленым. Не каким-то жухлым маггловским или ненастоящим пластиковым, а действительно волшебным сортом, который за 1 дюйм от корня дает удивительный запах, дурманящий голову и заставляющий думать о хорошем. И каждый день утром и вечером отец пытался добраться до этого места – ровно 1 дюйм.
Сейчас лужайка перед моим домом заросла непроходимым бурьяном – так мне нравится больше. Я протоптал себе дорожку до калитки и каждый день, пробираясь к забору, хватаю лацканами пиджака какой-нибудь неугомонный репейник.
Я работаю в центре Лондона в большом здании с большими окнами и большими запросами. Каждый день я прохожу мимо охраны, киваю им, неуклюже запинаюсь о ступеньку и лихорадочно хлопаю по карманам в поисках ключа. Я проделываю этот цирк каждый день. Эти бравые бойцы похихикивают и в немом восторге смотрят, как я нажимаю кнопку шестьдесят третьего – административного этажа. Каждый день новая охрана, каждый день одно и то же выражение их глупых лиц. Меня это забавляет.
Я заместитель директора одной крупной компании. Мою правую стену занимает одно гигантское окно, выходящее на самый престижный район Лондона, мою левую стену занимает трофейный шкаф со всевозможными статуэтками с турниров по гольфу. Обычно стол ставят так, чтобы окно находилось за спиной, но я люблю чувствовать себя в безопасности и поэтому в первый же день моего пребывания в этом кабинете, собственноручно передвинул тяжелый дубовый стол подальше от окна. Теперь каждый вошедший в кабинет сначала чувствует неловкость, ведь он вынужден осмотреть кабинет в поисках меня. И он еще долго будет переминаться с ноги на ногу, пока я не замечу его. А я не тороплюсь делать это.
Каждый день я захожу в кабинет и первым делом нажимаю кнопку на кофеаппарате, потом я вешаю свой пиджак на спинку кресла, вывожу из спящего режима свой ноутбук и ввожу пароль.
В чем заключается моя работа? Утром я пью кофе, днем я пью кофе, вечером я пью кофе. На моем ноутбуке стоит десяток различных новейших видеоигр, иногда в моем кабинете раздается звонок и мой секретарь противным голосом говорит о том, что босс меня ждет…
Воспоминание четвертое. Еиналеж.
О том, что у Поттера есть мантия-невидимка, я узнал, когда этот мальчишка сшиб меня около библиотеки. Мой фонарь с грохотом проскакал по лестнице, а я сам растянулся во весь рост, приложившись головой к ближайшей колонне. Кажется, Поттер этого даже не заметил. Я сидел, потирая ушибленное место и жалостливо поскуливая в обиде на злодейку-жизнь.
- Джойс, - прошипел прямо над ухом голос профессора Снейпа, - вам не кажется, что уже поздновато для ночных гуляний.
- П-п-простите, профессор, - со слезами в голосе проговорил я.
- Быстро в комнату! – рявкнул он. – Утром о вашем поведении будет известно вашему отцу.
Я уныло поплелся в сторону подземелий, на ходу проклиная Поттера с его чертовой мантией.
А потом ничего не могло так завладеть моими мыслями как эта мантия. Я грезил о ней во сне и наяву, я представлял, как хожу в этой мантии по замку и наблюдаю за всем, что происходит, за всем, что сокрыто от обычных учеников. Этот дурак Поттер даже представить не мог, что можно сделать с помощью такой мантии.
Он был или слишком глуп или слишком умен, чтобы не признавать всю силу величия.
Тогда я и подумал, что, чтобы самому стать великим, можно просто следовать за великими. И с тех пор каждую ночь я стерег Поттера у двери в Гриффиндорскую гостиную. Тихое шуршание сонного портрета Полной Дамы, легкое колебание воздуха, чужеродный для отсыревших стен Хогвартса запах – и я уже иду за Поттером скрываясь в тени, что отбрасывает его фонарь. Бесшумно, осторожнее, мягче кошачьих лап миссис Норрис – он ни разу не заметил моего преследования.
В одну из таких ночей Поттер привел меня к странной комнате, в которой не было ничего кроме обычного зеркала в старинной литой раме. Зеркало не было похожим на волшебное – оно молчало при нашем появлении, молчало и позже, когда Поттер, стащив с себя мантию, сел на пол и уставился в зеркало. Я долго не мог понять, что он там высматривает и лишь, когда Поттер покинул комнату и я осмелился приблизиться к зеркалу и ахнул – лучший ученик Хогвартса, гордость Слизерина, министр магии. Слава и почет! Почет и слава… Внимание тысячи камер и миллионов людей не только волшебного, но и маггловского миров.
Я не знал, что это за зеркало и что оно показывает – будущее, фантазии, сокровенную мечту или это просто насмешка судьбы. Но эта картинка мне очень приглянулась – я определился с целью и тогда впервые смог удержать всплеск магии в своем теле.
Воспоминание пятое. Квиррел.
На уроках защиты от темных сил я чувствовал себя как на уроке обучения им. Мало кто из этих первоклашек понимал, чему их действительно учил профессор Квиррел. Чеснок в тюрбане? Ха! Так я и поверил! Этот профессор только хотел казаться таким наивным, хотя таковым и не являлся – я сразу раскусил его.
Мое интуитивное зрение еще ни разу меня не подводило и, если я обычно говорил «Присмотрись к этому» - отец верил мне. Снейп мне не поверил. Ну да, в принципе, он и не отец мне.
Я наблюдал за Квиррелом каждый урок и видел, как он нравится этому дураку Поттеру, Мальчику-Который Ничего-Не-Знает-О-Волшебном-Мире. На одном из таких уроков я подначил Малфоя устроить мини-выступление, чтобы за это время успеть пробраться в личный кабинет профессора. Увы, но кроме омерзительного запаха и пары каких-то склянок я там ничего не нашел. А что я там ожидал увидеть? Живого Вольдеморта?
Воспоминание шестое. Магия.
Всплески магии не прекращались, иногда я подавлял их, иногда же они доводили меня до высшей точки наслаждения, и я чувствовал себя, как наркоман после дозы. Сейчас я очень скучаю по этому чувству – как неведомая сила пульсирующим шаром разрастается в груди, наполняет все твое тело до кончиков пальцев и тебе кажется, что ты способен на всё, что ты можешь всё, что ты ВСЕСИЛЕН! Могущество, власть, признание, страх в глазах твоих подчиненных и наслаждение от того как упиваешься всей этой мощью, которая принадлежит только тебе. Только тебе…
Но я выпускал всю эту мощь в воздух, в ничто, в пустоту. Она разрывала меня, мучила, просила большего, но что мог дать этой силе одиннадцатилетний мальчишка? Простейшее заклинание для меня могло обернуться жгучей болью в теле, сжиганием изнутри и неспособностью творить. Палочка выскальзывала из моих рук и падала на землю куском дерева, а я корчился на полу, пытаясь избавить от этой боли, которая наступала сразу после того, как оставляла меня эйфория, и возвращалось осознание моей силы. Две стороны одной медали – сила и боль, могущество и страх, мощь и слабость.
Любил ли я такую жизнь? Да, любил, я любил каждое мгновение той боли, которая заставляла меня чувствовать себя полноценным, чувствовать себя истинным Магом. И никогда, ни на секунду, я не задумывался над тем, что это не дар, а проклятие. Я и сейчас так думаю. Природа наградила меня великим даром, но я лишился его. Лишился сам без чьей-либо помощи, так упускают свой шанс миллионы людей в мире и я теперь – один из миллионов.
-
-
07.07.2009 в 22:11-
-
07.07.2009 в 22:23-
-
29.07.2009 в 21:52-
-
31.07.2009 в 19:02Мне понравился персонаж Джойса... Эрсо - твори дальше =)))