Тандем превыше всего!
1 - 5 главы
6 - 8 главы
Глава 9. Золото привидений
Глава 9. Золото привидений
Вблизи селения Саккара, что находится примерно в двадцати пяти милях к югу от Каира, в период III династии была построена пирамида Джосера. Эта ступенчатая пирамида стала прототипом пирамид в Мейдуме и Дахшуре. Древнейшая – некоторые считали ее первой пирамидой.
Сановник, великий зодчий Имхотеп построил для Нетхерихета, известного под именем Джосер (что значит «Великолепный»), мастабу – царскую гробницу. Но чтобы "возвысить" ее над землей, на нее было поставлено еще несколько мастаб, уменьшающихся кверху. Так родилась ступенчатая пирамида Саккара. Она стала символом лестницы, сброшенной с небес для божественного восхождения фараона.
Имхотеп был великим жрецом – его боялись, ему поклонялись, но мало кто знает, что великими жрецами становились только некроманты. Египетская некромантия не сводилась к гаданиям на костях, это была настоящая высшая магия, чьи ритуалы приводили толпу в ужас. Для черни –сложная и детальная, но удивительно обычная система египетского пантеона, внутри которого весь нехитрый смысл отношений крутился вокруг цикла плодородия. И для посвящённых – полное глубокого смысла, на грани прозрения, учение о душе. Посмертное существование двойника Ка, сохраняющего свои прижизненный статус и возможности, ждущего воскрешения, но обязательным требованием при этом оставалась сохранность физической оболочки. Вера эта была так глубока, боязнь вечной смерти тех, кто там много имел при жизни, так понятна, как привычен людской эгоизм, и потому, словно на ниточках, барахтались фараоны в руках у истинных правителей – великих жрецов.
Имхотеп – человек, ставший архетипом современности, был предком Серой Дамы. Предком по материнской линии. Первым некромантом в семье Основательницы. Самое раннее упоминание об Имхотепе мы находим в «Песне арфиста», созданной в эпоху ХI царского дома. Дальше информации становится больше, правда причудливо перемешивается с суевериями, и в итоге в виде полного сумбура печатается в современных глянцевых изданиях. Найти правду о человеке сложно, найти правду о боге – почти невозможно.
Через сто лет после смерти Имхотепа возвели в ранг божества, как покровителя медицины и письма. В Туринском Каноне он почитался как «сын Птаха». Его чтили наравне с Тотом – хранителем священной мудрости, и, подобно Тоту, иногда отождествляли с птицей-ибисом. При раскопках пирамиды в Саккара нашли лабиринт подземных туннелей, заполненных мумифицированными ибисами, и, в отдельных галереях – быками. Это был первый ключ к поиску гробницы Имхотепа, ведь его захоронение современными учеными не найдено. Некромант сам не желал этого. Видать, крепко верил в своё посмертное благополучие, пока нетронута телесная оболочка.
Говорили, что Имхотепа похоронили заживо, но профессор громко фыркнул и назвал это сущим бредом. Я до последнего считала, что Имхотеп – это мифический образ, созданный народной фантазией, герой фольклора. Но ведь когда-то я и в волшебство не верила.
Мы стояли перед пирамидой Джоссера и я… отплёвывалась от песка. Угораздило нас попасть в Саккара при такой погоде! Воздух не прогрелся и до 20 градусов, а из-за холодных пронизывающих ветров, швыряющих в лицо этот самый песок пригорошнями , казалось еще холоднее. Профессор молча стянул с себя мантию и укутал меня в нее с головой. Ответный благодарный взгляд он не заметил, да и нужен ли он ему?
- Что вы видите, мисс Грейнджер?
Мы приблизились к пирамиде, и я ахнула. Еще одна безумная выдумка Лавкрафта только что стала реальностью? «Некрономикон» существует!
- Но, профессор… Это же художественный символ, художественный и только! – Пальцы сами тянулись к мерцающему иероглифу – символу древней книги некромантов – «Некрономикону».
- Мисс Грейнджер, если вам так не терпится распрощаться с жизнью, знака надо коснуться раскрытой ладонью.
Я в ужасе одернула руку и с недоумением посмотрела на профессора.
- Кажется, недавно вы сами доказали, что сказки оживают, мисс Грейнджер, почему же такое удивленное лицо?
- Но, я считала это очередной выдумкой маггла!
- Маггла, мисс Грейнджер?! Что вы знаете о «Некрономиконе», вам ведь, безусловно, знаком этот символ?
Мне страшно приближаться к стене, рассматриваю знак издалека и утвердительно киваю:
- Это знак некроманта.
- И это вывод лучшей ученицы Хогвартса! – надсмехается Снейп. – Да первокурснику известно больше, мисс Грейнджер!
- Чистокровному первокурснику, вы хотели сказать, профессор, - исподлобья смотрю на него.
Зельевар не отвечает, достает нож и полосует себя по ладони. Я изумленно ахаю, смотря на тонкую полосу крови, проступившую под лезвием.
- Вы думали, у меня кровь – зеленая?
- Голубая, - цежу я, сглатывая противный металлический привкус, появившийся во рту. Поздно отворачиваться, запах, страх перед которым я напрасно маскирую, настойчиво лезет в нос.
- Всезнайка Грейнджер боится вида крови?
- Вы еще «Героиня войны» добавьте, профессор, - откровенно злюсь.
- Некромантия, как и черная магия, всегда была замешана на крови, мисс Грейнджер, и без некоторого жертвоприношения в пирамиду нам не попасть.
С этими словами он коснулся иероглифа и со скрипом от стены отвалился осколок камня, тут же рассыпавшись под нашими взглядами в горку песка.
- Ну что ж, мисс Грейнджер, - профессору явно было не по себе, но он старался не выдать своих эмоций, - то, что вы неэтично обозвали символами Некрономикона, на самом деле является лувийскими иероглифами. Безусловно, вы слышали о них.
Коснувшись палочкой выемки, мы оба оказались по ту сторону стены, в кромешной темноте, отхаркивая песком, заполнившим наши легкие. Вдохнув полной грудью сырой воздух, я сдернула с себя профессорскую мантию и со страхом протянула руку в поисках ее хозяина.
- Я здесь, мисс Грейнджер, - зельевар осторожно тронул меня за локоть и прошептал: «Люмос».
Ничего не произошло, профессор чертыхнулся и повторил попытку, но палочка игнорировала его.
- Отлично, - хихикаю, чувствуя приближение истерики. Но тут же одергиваю себя – страшного пока не случилось. Пока…
- Вы знаете куда идти, профессор?
Снейп не отзывается, слышу лишь отдаленный шорох.
- Профессор! – повышаю голос я. Никогда не любила темноту. Особенно темноту древних пирамид.
- Тише, мисс Грейнджер, вы всех духов перебудите, - профессор неожиданно появляется за спиной, и я брякаю зубами от страха.
- У вас спичек нет? – самым обыденным тоном интересуется Снейп.
- Не курю, - произношу не думая, пытаясь нащупать профессора, и, ухватив его за мантию, радостно выдыхаю.
Профессор неодобрительно хмыкает и чиркает чем-то по стене, в его руках загорается слабый огонек, которым он поджигает непонятно откуда взявшийся факел.
- Ну, хоть какой источник света у нас теперь есть, - бормочет Снейп. – Так на чем я остановился?
- На Лувийских иероглифах, - как порядочная ученица отвечаю я. – Это самобытная письменность, распространённая в Хеттском царстве. Известна также под названиями «хеттские иероглифы», «лувийские иероглифы» или «анатолийские иероглифы».
- Один балл Гриффиндору.
Не пожадничал, будем считать.
- Лувийские иероглифы встречаются на личных печатях времен XIV-XIII веков до нашей эры. Многие считают, что один иероглиф равноценен одному слову, на самом деле это не так. Это слоги. На входе в пирамиду вы, мисс Грейнджер, могли заметить три иероглифа, что равноценно трем слогам: вход закрыт. Современникам стал понятен этот язык благодаря высокой активности сэра Артура Джона Эванса.
- Эванса? – я не ослышалась?
- Да, прапрадеда вашего дружка. Он был магглом до мозга костей, никакой волшебной искры, но этому чудаку откровенно везло. Когда он работал хранителем музея Эшмолеан в Оксфорде, ему в руки совершенно случайно, - тут профессор недовольно фыркнул, - попалась сердоликовая печать. Артур не был дураком и осознал, какую ценность он держит в руках, и что на этой самой печати не что иное, как письмена Хеттского царства – лувийские иероглифы. Спустя несколько лет Артур Джон Эванс открыл Минойскую цивилизацию – родину некромантов. В действительности же он вскрыл ящик Пандоры – разгневанные некроманты чуть не разнесли мир в пух и прах. Да, мисс Грейнджер, Первая Мировая на их совести. Тогда-то в 1918 году был созван легендарный Совет Старейшин, который вошел в историю и положил конец маггловскому кровопролитию. Некроманты покинули Крит и обосновались в Египте.
- Но почему именно в Египте? Не проще ли было скрыться в какой-нибудь глубинке?
- Мисс Грейнджер, так и быть, прощаю вам вашу наивность, - снисходительно улыбнулся зельевар. – А вокруг этих пирамид легенд ходит больше, чем туристов. Парочкой слухов больше, парочкой меньше - никто не обратит внимания.
- Профессор, а как вы узнали, что именно сэр Артур открыл Минойскую цивилизацию?
- Я бывал в их доме, - сухо отвечает, - и видел печать.
Мне становится отчего-то неловко, и я как привязанная следую за профессором, даже не спрашивая, почему мы идем именно в том направлении.
- Ну же, мисс Грейнджер, угомоните свое любопытство иначе просто лопните.
Я мысленно улыбаюсь и задаю вопрос:
- Откуда вы знаете, куда нам идти?
- Прежде, чем идти к пирамиде, я переворошил горы книг в поисках внутреннего строения мастабы.
Такую же гору переворошила и я, но вовремя прикусываю язык, признавая правоту профессора – поиском захоронения внутри гробницы я себя не озадачивала, больше времени потеряв именно на нахождение «той самой» пирамиды. Мы движемся по мастабе, я, крепко схватив профессора за рукав, профессор, позволяя мне за этот рукав держаться. Я не боюсь, но держаться за профессора так…надежно и уютно. Губы невольно растягиваются в улыбке.
- Я вам не плюшевый мишка, - недовольно бурчит Снейп.
- Не нравится плюшевые мишки – не ищите их в моих мозгах, - парирую я.
- Защиту давно пора поставить.
- У меня секретов от вас нет!
- Да?! – профессор резко останавливается и приближает чадящий факел к моему лицу. – Может, еще расскажете, кто у вас первым был?
- Вы мужчины так озабочены стать во всём первыми, что совершенно не думаете о том, чтобы стать единственными.
- Никто не любит быть вторым, а у женщин кто не первый - тот всегда второй. Видимо, в этом вопросе мама учит считать только до двух?
Краска заливает мое лицо, и я отскакиваю от профессора:
- Хам!
Снейп одергивает задравшийся рукав и презрительно мне кивает:
- А вам есть чего стесняться, мисс Грейнджер.
Недовольно фыркаю и мысленно клянусь придумать блок да такой, чтоб профессор на три ярда отлетал при попытке пробраться в мою голову!
- Кажется, мы пришли, - Снейп резко останавливается перед еще одним мерцающим символом.
- Очередной сеанс кровопускания?
Профессор кивает и, прикладывая порезанную ладонь к знаку, морщится, но не издает ни звука. Стена медленно отодвигается, и я вижу гробницу, испещренную многочисленными иероглифами «Некрономикона».
- Не думала, что все будет так просто! - удивленно восклицаю.
Зельевар качает головой и обходит гробницу со всех сторон.
- Ничто не достается легко, мисс Грейнджер. И за этот маленький кусок золота придется заплатить.
- И какова плата, профессор?
- Ничто не радует некроманта больше чем эмоции, чувства, переживания. Вам придется распахнуть сердце и отдать самое дорогое, вывернуть душу наизнанку.
Зельевар прикрывает глаза и готовится произнести заклинание, но я резко обрываю его:
- Не высока ли цена, профессор? – зазвенел напряженный голос – мой голос.
- Вы готовы остановиться на середине пути? Не ожидал подобного от гриффиндорки, - профессор легко отодвигает меня в сторону. – Не путайтесь под ногами, мисс Грейнджер. Черная магия – это вам не банка с вареньем : полакомился и забыл. Она на всем оставляет свой след, даже на простом наблюдателе, коим вы и являетесь. Наблюдателем, мисс! – обрывает он мой протестующий возглас. – И не лезьте под руку, второй попытки не будет.
Я обреченно вздыхаю и отхожу от гробницы. Профессор, прикрыв глаза, шепчет незнакомые слова. Кажется, он начинает просто шипеть, но внезапно его голос повышается, становится тверже и уже через мгновение заполняет все окружающее нас пространство. Перед Снейпом то и дело вспыхивают символы, образуя единством своим лувийские иероглифы. Одни знаки меркнут, но вслед за ними появляются другие, сплетаются в паутину, образуя тонкую завесу между зельеваром и мастабой.
Мои руки начинают дрожать, но я не вмешиваюсь, молча наблюдая за удивительным обрядом. Внезапно сеть рассыпается, профессор открывает глаза и замолкает. Передав факел мне, он наваливается на крышку и с трудом сдвигает ее на несколько дюймов в сторону. Ничего… Никаких спецэффектов по-древнеегипетски. Поблёскивают капельки пота на лице расхитителя гробниц, и как-то неловко, словно извиняясь за потревоженный покой, свет от факела заползает под могильную плиту и замирает на жёлтой монете. Просунув руку в щель между плитами, профессор вытащил кругляшок из прорези рта в нефритовой маске неожиданно легко, без сопротивления.
- Имхотеп мертв, мисс Грейнджер, - усмехается и кидает монетку мне. Я ловлю неожиданно теплый кусочек золота и бросаю последний взгляд на то, что когда-то было великим некромантом. Черты каменного лица дёрнулись, поплыли, а дальше события происходили столь стремительно, что я с трудом восстанавливаю их в памяти
Крышка гробницы резко захлопывается, прищемив пальцы профессора. Снейп вскрикивает, размахивая травмированной рукой, я бросаюсь к нему, но древняя сила отбрасывает меня к противоположной стене и та быстро задвигается, скрывая от меня профессора. Отбросив факел, бегу к злосчастной стене и начинаю стучать по ней, призывая Снейпа.
- Уходите, мисс Грейнджер, - слышится его голос. – Некромант забрал свою плату.
- Нет! Нет!!! – кричу я, сдирая руки о бесчувственный камень.
-Уходите… - в последний раз произносит профессор.
Глава 10. Выбор
Глава 10. Выбор
Без сил опускаюсь на холодный пол мастабы: «Тише, Грейнджер, это еще не конец».
Отброшенный факел давно погас, за стеной – ни шороха, значит Снейп уже в царстве Осириса. Слезы комом стоят в горле, но одергиваю себя – не время для истерик. Я одна в кромешной темноте, проклинающая уже проклятые тысячелетия назад стены. Сидеть нельзя, не разверзнется предо мной земля, не встретят меня Осирис и Имхотеп с распростертыми объятиями, надо что-то делать. Хотя бы для начала встать, нащупать еще теплый факел, раздуть искру. Постараться. С усилием выдуваю воздух – еще раз и еще…Щеки начинают болеть, но теплится маленький огонек, прикрываю его осторожно ладошкой, хотя какие сквозняки в пирамиде? Почему-то мне кажется, что так он точно не погаснет. Никогда-никогда… Огонек набирает силу, превращаясь в палящее руки пламя. Теперь можно идти. Куда? А не все ли теперь равно? Перевожу взгляд от огня к стенам и, обжигаясь, роняю факел, в который раз.
Любопытство настолько поглотило меня, что, вопреки ожиданиям, я не кричу, и вместо того, чтобы наклониться и спасти едва тлеющий огонёк, я боюсь отвести взгляд от завораживающего зрелища, вдруг исчезнет. Передо мной странная полупрозрачная масса. Она не имеет ног - что-то вязкое будто врастает в пол, но, подняв голову, я различаю глаза и рот. Безносая масса бессвязно бормочет, пытается что-то сказать и размахивает чем-то отдаленно похожим на руки, но лишённое пальцев, кистей и вообще обрывающиееся на локтевых суставах. Этими обрубками оно тянется ко мне. Слишком много обрубков тянулось к моей скромной персоне. Не дотянулись…
- Кто ты?! – выкрикиваю, набравшись храбрости.
Оно пристально смотрит мне в глаза, потом разворачивается и будто зовет за собой. Утопив страх ещё в чешских болотах, я сжимаю в руке горячую монетку некроманта и следую за эфемерным существом. Оно хотя бы точно знает, куда идти.
Через несколько футов существо проскальзывает сквозь стену, я же утыкаюсь носом в видимую преграду. Не знаю, сколько бы я еще простояла возле этой стены, если бы не вспомнила про кровавые оргии с жертвоприношениями, что разыгрывал профессор перед всякого рода препятствиями. Ножа у меня нет, ничего острого, обшарив карманы, я не нашла. Пришлось укусить себя за ладонь, не очень эстетично, зато действенно. Размазав капельки крови по камню, я буквально проваливаюсь в образовавшуюся нишу. Масса со скучным лицом поджидает меня внутри, обрубком указывая на соседнюю стену. На ней ярким пятном мерцает знак врат Некрополя. Город мертвых. Там Снейп.
За два дня до поездки в Египет
Поверить не могу, я целуюсь с профессором Снейпом! Его руки задирают мою рубашку и гладят спину, я прогибаюсь от такой ласки, и наш поцелуй становится глубже, страстнее, жарче. Туман в моей голове не дает вовремя понять, что пальцы профессора уже на пути к моим трусикам, еще секунда – ненужный кусочек ткани летит в сторону и…
я просыпаюсь…
Застонав больше от злобы, чем от возбуждения, отбрасываю подушку, которую до этого прижимала к животу, и сажусь на кровати. Крыша поехала, соседи ку-ку! – мне уже снятся эротические сны со Снейпом в главной роли. Вскакиваю и несусь в ванную – смыть это наваждение к мерлиновой бабушке!
Мда, Грейнджер, пора вызвать в спиритическом сеансе доктора Фрейда, ибо диагноз он бы определил тут же.
Ох, я обычная студентка. В мире тысячи девушек, которые представляют в эротических фантазиях своих преподавателей! Все же лучше Снейп, чем Флоренц, который постоянно снится то Лаванде, то Парвати, то обеим сразу, судя по их ночным разговорам.
Бреду к шкафу, запинаясь обо что-то тяжелое: книга – вот и причина всех несчастий. Зачитавшись Некрономиконом, уснула под утро, и, как следствие, странные сны с участием зельевара.
Поднимаю тяжелый фолиант и натыкаюсь взглядом наназвание главы:
Ритуал Дхо-Хна
Если совершить этот Ритуал с должным пониманием, то он позволит пройти через Врата Творения и вступить в Запредельную Бездну, где обитает бесформенный Владыка С'ньяк, вечно размышляющий над Тайной Хаоса…
Дхо-Хна… Меня прошибает словно током. Профессор плел непонятную вязь, символы которой, то появлялись, то исчезали… Паутина Северных врат.
Войти в мир мертвых живым нельзя, как и тревожить гробницы некромантов – у всего есть своя плата, и, проводя обряд Дхо-Хна, Снейп предложил свою цену. Цену, не устроившую великого Имхотепа. Паутина Северных врат, что плел профессор, открывала вход в Бездну – Вселенную богов. Отдав часть своей души, он словно извинялся перед жрецом за доставленные неудобства, но извинения не были приняты. Теперь мой черед. Профессор говорил, что второй попытки не будет, но он ошибался, забыв про козырь в рукаве, а точнее – излишне начитанную гриффиндорку.
Самоуверенность смелости не добавила, но активизировала память – теперь я точно знала, что Снейпа можно спасти и даже знала – как.
Повернувшись к своему эфемерному проводнику, я кивнула и четко произнесла:
- Я согласна, веди меня.
Пол подо мной проломился, и я рухнула в яму…
Кажется, что это было во сне. Шатаясь, проваливаясь по колено во влажный песок, шла я от стены к стене. Солнце еще не успело выглянуть, а в этом коридоре его не было вечность. Вода с каждым шагом поднималась все выше, и скоро была уже по пояс. Продрогшая до костей, я брела дальше, обдирая о шершавые стены руки. В темноте не видно ран, а запах... запах крови перебивали тысячелетние отходы человечества. Боли уже не было, она ушла с первым погружением под воду.
Отхаркиваясь и выплевывая ошметки грязи, я брела дальше. Вода волной снова ударила мне в лицо, унижая, разбивая, заставляя забыть о человечности и сути моей в принципе.
Света в конце тоннеля не было, но я шла... Шла к человеку, спасения которого жаждала больше, чем возможности вдохнуть свежий воздух и увидеть солнце.
Сколько я брела? Час? Два? Я уже не помню, порой казалось, что еще миг и меня накроет этой вонючей массой, погребет с останками строителей пирамиды.
Уперевшись в глухую стену, в панике начинаю шарить по ней исцарапанными ладонями. Но, тысячу раз исследовав сырые камни, осознаю, что попала в тупик. Меня охватывает паника, все тело трясет мелкой дрожью, и не упасть мне мешает только поднявшаяся до уровня груди вода. Слезы застилают глаза, я даю волю истерике, преследовавшей меня на пути к Некрополю. Душит боль в груди, воздух с трудом прорывается в легкие…
- Отчаяние – прекрасное чувство. Порой оно настолько преувеличено, что лишает человека главного – рассудительности.
В ужасе отшатываюсь и падаю в воду. Странно, а мне казалось, что я попала в грязевой поток, но вода подо мной прозрачна и чиста. Выныриваю, хлебнув немалую порцию жидкости, и тут же закашливаюсь. Небо над головой замечаю не сразу. Синее небо. Белые облака. Яркое солнце. Полоска берега.
Мысль о береге заставляет меня с удвоенной силой грести к небольшому кусочку суши.
- Добро пожаловать в Некрополь, мисс Грейнджер.
«Угум, служба AirTrans» приветствует вас на борту».
Меня встречает молодой человек с приятной улыбкой и протягивает широкую ладонь, помогая встать. Отбросив со лба влажные волосы, я пытаюсь осмотреться, но не вижу ни одного строения – глухая степь окружает нас. Реки, из которой я вышла, уже нет, да и одежда моя чудесным образом высохла.
- Вы отведете меня к Имхотепу? – хватаю молодого человека за рукав, но тут же, мысленно отругав себя за бестактность, извиняюсь.
Юноша оказывается немногословным – мы молчали всю дорогу, пока не уперлись в стену.
- Дальше нам не по пути, мисс Грейнджер.
С этими словами он исчезает, а я остаюсь одна – злая и раздосадованная. Издеваются они что ли? Понатыкали везде стен, и что я с ними должна делать?
- Злость красит мужчин, но не женщин, ибо воинственность присуща детям Анубиса.
- Кто вы? – кричу в пустоту.
Стена рассыпалась передо мной в прах, а за ней оказалась полусгнившая, заросшая мхом хижина. Дорожка была утоптана до блеска земли. Покосившаяся дверца приоткрыта - воспринимаю это как приглашение, рванув к хижине. Но с каждым моим шагом, домик, кажется, отдаляется. Резко останавливаюсь и делаю маленький шажочек – ничего, никакого реального движения. С логикой у меня все в порядке, поэтому делаю шаг назад – ничего вокруг не меняется, словно миру плевать на мои потуги. Разозлившись, начинаю прыгать из стороны в сторону, но хижина меня явно игнорирует. Через полчаса подобных экспериментов опускаюсь на землю. Что за черт? Подо мной уже не земля, а стекло, ну не могла я силой трения подошвы за полчаса накалить песок, расплавить его и, произведя еще какие-то неизвестные мне действия, превратить всю поверхность в стеклянное покрытие. А значит передо мной – наглядный пример миража. И я – его часть.
Загадки я люблю решать в комфортной обстановке, проблем с миражами у меня еще не возникало, с галлюцинациями – может быть, в чем я тоже не уверена. Закрываю глаза и начинаю представлять окружающий мир, согласно моим убеждениями – в Некрополе должно быть все мрачно, сюда люди не коктейль ходят попить, они тут грехи отрабатывают. У Некрополя есть старый злобный властелин, которому откровенно плевать на всех собравшихся, но время от времени он выходит из своего логова бородкой потрясти.
- Почти угадала, ведьма.
Открываю глаза и вижу перед собой человека в темной мантии с глубоким капюшоном. Ноги его босы, остальные части тела полностью скрыты под завесой плотной ткани. Человек, словно согнувшись под бременем лет, опирается на старый, сгнивший посох, который, казалось, готов рассыпаться в его руках.
- Где профессор Снейп? – терпения мне не занимать.
- В мире мертвых, а что ты ожидала? Что распахнешь врата, и все проблемы сами решатся?
- Вы… - отступаю на шаг. – Вы Имхотеп?
- У меня много имен, некромант не привязан ни к одному из них.
- Некроманты умеют воскрешать мертвых!
- Безусловно, как и умертвлять живых, - голос мужчины ровен, я же готова зубами застучать.
- Вы не приняли плату профессора, почему?
- Твой наставник и не пытался расплатиться. Он попытался смошенничать, подсунуть то, у чего давно истёк срок годности. Золу вместо хлеба, латунь вместо золота. А вора бьют не за то, что украл, а за то, что попался, – некромант спокоен, но спокойствие это сродни глади океана за секунду до появления цунами.
- Не знаю, вам виднее. Может, чувства профессора и потускнели со временем, но чтобы он не предложил - это было искренне. Мой наставник вполне отдавал себе отчёт, с кем он торгуется.
- Он пуст, как пересохший колодец. В нём только тень от человека, по сути, он мёртв, так что я всего лишь отдаю смерти её законную добычу.
Что-то в его интонации меня смутило. Хитрит старый интриган! Смерть уже держала нашего профессора за сюртук, а он умудрился оставить безносую с носом. И египтяне не персонифицировали смерть, считая её лишь границей, коей по сути она и является, а раз профессор попал за неё живым, значит живым он оттуда и вернётся!
- Я не сомневаюсь в ваших правах и возможностях, о, Величайший из некромантов! Но стоит ли так быстро отказываться от своего? Профессор достаётся смерти, мне достаётся монета, а вам что? Чувство исполненного долга? Не слишком ли мелкое занятие для вас – наказывать непутёвых воришек чужого имущества? Я предлагаю завершить сделку по справедливости и готова заплатить за жизнь своего наставника.
Я не вижу, а скорее чувствую оценивающий взгляд мужчины.
- И что ты собралась мне предложить, наглая ведьма. Ты слишком рациональна, тебе ведь это говорили? Что с тебя взять? Жажду знаний? Я сам ей не обделён, стремление быть во всём первой? Ты его переросла. Любовь к родителям? Я не покушаюсь на семейные узы, для мага они священны. Свою первую страсть ты обмерила, взвесила, расчленила на составляющие, и она умерла. А любви в тебе нет.
- Кроме любви к мужчине есть много иных чувств, которые в этом мире, лишённым и проблеска настоящей жизни, сойдут за плату. Я расстанусь с любым без сожаления и страха.
- Ты и страха не знаешь. По-настоящему человек боится того, чего не понимает. А ты убеждена, что рано или поздно все тайны тебе откроются. А это мысль…
Я жду, но чтобы он не предложил, я заранее согласна. Долг жизни перед профессором не оставил мне выбора, но и без него я бы Снейпа не бросила. Все-таки Гриффиндор - это навсегда.
- Готова ли ты расстаться с тем, что делает тебя особенной? Слиться с безликой массой, лишённых этого дара? - И дальше я слышу предложение, от которого невозможно отказаться. Я не знаю, почему именно это качество моего характера оказалось приемлемой платой. Сама я бы не назвала его определяющим, и уж для девушки оно и точно не самое ценное, но я подумаю об этом потом. Не верю, что утратив это, я вольюсь в безликую толпу, перестану чем-то отличаться от других… Опустив взгляд, пытаюсь унять дрожь в руках. Пришло время платить по счетам за чешский вояж.
Мое «Да» чуть слышно повисло между нами.
Глава 11
Глава 11. Некрополь: туда, сюда, обратно
Возможно ли прожить без храбрости? Что заставило Трусливого Льва дойти до Изумрудного города ? И как продолжать свой путь гриффиндорской львице? Меня выпотрошили с изяществом профессионального таксидермиста, я и понять не успела, что на гербовое животное я теперь похожу только гривой. И, когда стал вопрос о продолжении пути, моя дорога из жёлтого кирпича вдруг разбилась россыпью тропинок, а перед каждой из них камень с надписью: «Направо пойдёшь… налево пойдёшь», и какой-то ранее незнакомый голос зашептал, что лучше и вовсе воротиться назад. Но тут моя вторая райвенкловская половина возмутилась алогичности поступка и со слизеринским ехидством напомнила, что неплохо бы сначала забрать то, за что уже уплачено. С храбростью или без оной - идти надо, пока проход открыт. И да поможет мне хаффлпафская верность найти в городе мёртвых заблудшую деканскую душу.
Ворота захлопнулись за спиной с угнетающим скрежетом. Профессор, я иду.
Кто видел город мёртвых и вернулся чтобы рассказать о нём? И что прочли бы вы в этом рассказе? Это не байки древних египтян и не выдумки Данте, это обычный город. Воздушный - с синим безоблачным небом и аккуратными домиками на берегу одной единственной реки. Эту реку нам еще придется перейти, но не сейчас. Город, застывший вне времени, где не рождаются и не умирают, город, в котором нет голода, кризиса. Город, в котором остановилась жизнь. Приговорённые жребием к этой угнетающей действительности, в которой само существование лишено смысла, не знающие забвения бродят разорённые души по его улицам.
Не такого будущего я бы вам пожелала, профессор. Не такого покоя.
- Живая… - шептали над ухом голоса.
- Живая… - окружали бесплотным кольцом.
- Живая… - рвали сердце.
Сжимаюсь в комочек под таким натиском, падаю на колени, затыкаю уши – не слышать, не слышать, не слышать. Страх поднимается выше, к горлу и душит своими липкими щупальцами.
- А ну, пошли вон! – бесплотная преграда воздуху рассекается надо мной со свистом, и живительный поток несется в легкие, не давая распространиться панике.
- Вставай, странница, - голос хрипловат и низок, но внушает такое нескончаемое доверие, что я невольно открываю глаза.
Передо мной молодой мужчина в ярко-красной мантии, теплый ветер осторожно колышет полы его одежды и темные вихры. Сама мантия окантована золотом, я с удивлением смотрю на герб Гриффиндора на его груди, и сердце сжимается сильнее. В руке у незнакомца меч, с широким лезвием и точеной рукоятью слоновой кости. Мужчина улыбается мне так, что я не могу не улыбнуться в ответ и медленно встаю, отряхивая себя от призрачной пыли.
- Что забыла ты в мире мертвых, странница? – мужчина шагнул в глубину города, сунув меч в ножны. Я поспешила за ним.
- Я ищу здесь человека. - Души расступались перед нами, скрываясь за стенами хижин.
- Здесь нет людей, - хмыкает мужчина и оборачивается ко мне, - меня зовут Рамикус Блэк.
- Блэк? – удивленно вскрикиваю.
- Фамилия вам, безусловно, знакома, юная леди, - удовлетворенно кивает мужчина. – А ваше имя я могу узнать?
- Ох, простите, Гермиона Грейнджер, - стараюсь улыбнуться, но сам вид Блэка в гриффиндорских одеждах не дает сосредоточиться.
- Грейнджер, - Рамикус морщится, - не припомню такую фамилию.
- Когда вы попали в город мертвых, простите за бестактность, мистер Блэк? – стараюсь увести его от опасной темы.
- В 1856 году, меня убили, - загадочно шепнул он и улыбнулся. – О, это была прелестная история, все как всегда замешалось на любви и вылилось в смерть.
- Но почему на вас гриффиндорские одежды?
- Что вас так удивляет, юная леди? Чистые кровью и храбрые сердцем учатся в Гриффиндоре, признаться, не был обделен ни тем, ни другим.
« “Чистые кровью”, значит, а «История Хогвартса» все-таки нагло лжет».
- А меч?
- Привилегия волшебников . Магии здесь нет, вместо палочки нам вручают меч, чтобы была возможность отогнать назойливые души и защитить свой кров. Признаться, простые смертные в этом своём состоянии довольно убоги, и часто им требуются только зрелища. О, да! За них они готовы порвать. Их здесь много - магов мало, нам необходим хотя бы такой вид защиты.
- Куда мы идем?
- На улицу бывших волшебников, я чувствую ваш магический потенциал и уверен, что человек, которого вы ищете – одного с нами поля ягода.
Напряженно киваю, но жажда знаний не дает успокоиться.
- Почему те души так набросились на меня?
- Юная леди, в городе мертвых не так часто появляются живые. Не подскажете, какой сейчас год?
Только я собралась ответить, как тут же захлопнула рот.
- Неплохая попытка, мистер Блэк.
- А вы умны не по годам, - Рамикус хмыкнул, - Рэйвенкло? Слизерин? Ум-то я чувствую, но вот отваги для Гриффиндора явно недостаточно. И как вас только угораздило в город мертвых пойти с таким набором личных качеств.
Я отвернулась, стараясь внушить себе, что внезапная боль в груди – это простая обида.
- Если бы я сказала вам хоть слово о своем настоящем, я бы навсегда осталась тут. История магии, первый курс, я неплохо училась в Школе, мистер Блэк.
Рамикус удовлетворенно кивнул.
- Мы почти пришли, мисс Грейнджер, кого вы ищете?
- Этот человек должен был появиться в городе недавно, буквально несколько часов назад.
- За последние несколько лет очень много волшебников поселилось в городе мертвых, новоюе место жительства ему отыскать будет довольно сложно. Скорее всего, ваш друг бродит по улицам. Стоит спросить у стражника, возможно, он его видел.
Мы приблизились к калитке. Надо же, гербовая улица? На золотом щите круглой формы - перекрещенные меч и палочка .
- Добро пожаловать на улицу магов, - улыбнулся Рамикус, отодвигая щит.
За проходом стояли двое мужчин в черных распахнутых мантиях и с мечами в ножнах, лица их были бесстрастны, они лишь кивнули Блэку, проигнорировав мое появление. Все бы было обыденно, если бы в одном из них я не узнала…
- Профессор Скайлок!
Лицо его дрогнуло, и он с удивлением посмотрел на меня:
- Мисс Грейнджер?
Я радостно закивала, готовая броситься к нему на шею.
- Подождите минуту, мисс Грейнджер, - он что-то шепнул своему коллеге и через минуту был готов сопровождать нас с Блэком.
- Как вы сюда попали, мисс Грейнджер, вы тоже погибли? – недовольно прошипел Скайлок. – Сегодня утром я открывал ворота Снейпу, а теперь вы!
- Подождите, профессору Снейпу? Значит, он все-таки здесь.
- А где же ему еще быть!
Блэк с удвоенным усердием рассматривал хижины, не вмешиваясь в наш разговор.
- Вы всех решили в пылу своего гриффиндорского безрассудства отправить в Некрополь?
- О, вы гриффиндорка, юная леди? Мельчает, мельчает народец, - покачал головой Блэк.
- Не гриффиндорка я! – рявкнула Блэкув ответ и повернулась к Скайлоку. – Профессор, я не знаю, как искупить мне ту вину, - слезы навернулись на глаза, и этого Скайлок стерпеть точно не смог.
- Оставьте, мисс Грейнджер, в своей смерти виноват я сам, - отмахнулся он. – И в данный момент, мне не о чем жалеть. Оплакивать меня некому.
Устыдившись, я замолчала – не было во мне уже того гриффиндорского безрассудства, что так корил Скайлок.
- Где же мы можем найти друга юной леди? – подал голос Блэк.
- Друга, - хмыкнул Скайлок, - вот уж никому не пожелаю такого друга.
Я только открыла рот , готовясь встать на защиту профессора Снейпа, как внезапный блеск металла перед глазами прервал меня. К горлу Скайлока был приставлен клинок. Переведя взгляд на обладателя меча, я встретилась лицом к лицу с бесстрастным, как флоббер-червь , зельеваром. - Старые грешки не дают покоя, Скайлок? – ухмыльнулся Снейп и посмотрел на меня:
- Ваше шестое чувство опять действует прямопропорционально вашей пятой точке, мисс Грейнджер? Какого черта вы тут забыли?
- Убери меч, Снейп, - прохрипел Скайлок.
- Мистер! Ваше поведение недостойно! – воскликнул Блэк, выхватив свой меч.
- Господа, - дрожащим голосом произнесла я, - мы с профессором Снейпом удаляемся. Благодарю вас за сопровождение, но нам необходимо вернуться.
- Но он мертв! Мертвые не покидают Некрополь!
- Мисс Грейнджер, а ведь Скайлок прав, - посмотрел на меня Снейп.
- Некромант принял плату, - прошептала я, прикрыв глаза.
Меч со звоном выпал из рук зельевара.
- Что же ты наделала, глупая гриффиндорка…
- Не будем испытывать терпение некроманта, профессор, надо уходить. Мистер Блэк, мистер Скайлок, - кивнула я и, схватив Снейпа за рукав мантии, потащила его к золоченой калитке.
Из Некрополя мы выходили молча, людские души, будто почуяв, что добра от нас не дождутся, уступали дорогу.
На выходе нас ждал Имхотеп:
- Я рад, что ваша жертва не была напрасной, - кивнул он в сторону профессор. Я смерила Некроманта недоверчивым взглядом: «Рад он, как же, бабушке своей пусть расскажет».
Имхотеп продолжил, уже обращаясь к Снейпу.
- Порой, встреча с умершими оставляет глубокий след в душах живых.
- Что дальше? - надеюсь, мой вопрос не был воспринят как риторический.
- А дальше – перейдите реку, - усмехнулся он и растворился в густоте тумана, словно его никогда тут и не было.
- Ну что ж, мисс Грейнджер, подражая великим, жребий брошен?
- О да, профессор, - передернула я плечами и отпустила его рукав, который до этого яростно сжимала в кулаке. – Вот только плавать я не умею.
- Думаю, это умение вам и не понадобится, - усмехнулся профессор. – Как-то же вы добрались до Некрополя.
- Я утонула.
- Это вам и придется повторить на бис – утонуть. Что может быть проще?
- Действительно, - кивнула я и, разбежавшись, нырнула в реку, больно ударившись животом о поверхность воды.
***
Очнулась я уже в больничном крыле Хогвартса. Рядом , словно верный пес, сидел Гарри, хорошо хоть носом в лицо не лез в приступе счастья.
- Добро пожаловать в мир живых, - пробормотала я.
Гарри улыбнулся еще шире, если такое вообще было возможно.
- Ну как ты? Перепугала нас, конечно. Снейп тебя на руках нес, его полшколы шокированным взглядом провожало.
- Чем же была занята остальная половина?
- Отдирала себя с каменных плит, - пожимает плечами Гарри. – Ну, где вы были? Нашли ингредиент?
Я как ошпаренная подскакиваю и начинаю рыскать по карманам. Черт, я же в пижаме!
- Гарри! Где моя одежда?
- Не знаю, может домовики почистить забрали, - он настороженно смотрит на меня, будто прикидывая, в своем ли я уме.
Со стоном опускаюсь на кровать – неужели все зря?
- Монета у меня, мисс Грейнджер, - заходит в палату Снейп. – Поттер, - кивает на дверь.
Гарри с недовольным видом переводит взгляд с меня на профессора и покидает крыло. Сердце замирает на мгновение, когда наши со Снейпом взгляды пересекаются, но он тут же отворачивается к окну.
- Что произошло, когда я прыгнула в воду?
- Вы утонули, мисс Грейнджер, причем в прямом смысле этого слова. – Голос у него крайне недовольный, но на меня он так и не смотрит. - Пришлось вытаскивать вас, откачивать и быстро перемещать в Хогвартс, признаться, синюшный оттенок вашего лица меня впечатлил.
Он что волновался? А ну хотя… на него бы еще убийство студентки повесили.
- Монету я изъял и уже начал эксперименты.
- Я готова присоединиться, профессор! – Как же хочется уже увидеть хоть какой-то процесс работы над зельем.
- Не готовы, мисс Грейнджер. Неужели вы так и не уяснили урока, что нельзя нестись сломя голову навстречу приключениям? – Мерлин, как же холоден его голос. – Что вы отдали некроманту?
Закусываю губу и не замечаю, что по моим щекам катятся слезы.
Профессор поворачивается ко мне и повторяет свой вопрос. Равнодушно… Словно я некроманта пряниками подкупила.
- Пару иллюзий и гриффиндорство впридачу, - всхлипываю и утыкаюсь в подушку.
Снейп молча выходит из палаты.
***
За всеми этими «недоразумениями», как мысленно окрестила их я, совсем забыла про наступающее Рождество. И только когда Джинни с горящими глазами влетела в комнату и начала повязывать галстук вокруг шарфа, я поняла, что что-то не так.
- Гермиона! Хватит киснуть! Праздник на носу, побежали в Хогсмид за подарками! – кричала она, выбрасывая из шкафа половину своих шмоток, и пытаясь найти в этой куче что-то более-менее приличное.
Я скептически посмотрела на ее сборы и, натянув на себя свитер и мантию, решила, что прогуляться действительно стоит.
После сумасшедшего накупа* (это по-чешски), итогом которого стали десять пакетов в каждой из рук и еще парочка в зубах, мы приземлились в «Трех метлах». Я уже забыла, какое оно на вкус – сливочное пиво. Чуть ли не мурлыкая себе под нос, я прислушивалась к романтичному воркованию Гарри и Джинни, и тепло разливалось по моему телу. Неподалеку, тесно прижавшись друг к другу, сидели Рон и Лаванда. Удивительно, но глядя на них, я ничего не почувствовала. То есть совсем ничего.
- Не занято? – приземлился рядом со мной Перси.
Вот ведь, мантикраба тебе за шиворот!
Я что-то недовольно буркнула и отвернулась от него в противоположную сторону.
- Будь проще, Гермиона, - вздыхает Перси и опускает на стол массивный кувшин с пивом.
Джинни удивленно округляет глаза и подмигивает мне. Ну нет, подруга, ты все совсем неправильно поняла.
- Слышал, вы недавно вернулись из путешествия, - заговорщически шепчет мне Перси, наполняя мой стакан пивом.
Думаешь споить девушку и выведать все ее секреты? Ну-ну, мистер Персиваль Уизли.
- Достали еще один ингредиент, - безразлично отвечаю я.
- И?
- Что и? – смотрю на его вихрастую рыжую голову с диким желанием выплеснуть пиво ему в лицо.
- Как продвигается исследование?
- Замечательно! – с грохотом отодвигаю стул и поднимаюсь. – Приятно была пообщаться, Перси, и спасибо за пиво.
Совершенно «случайно» толкаю стол, и кружка опрокидывается, расцветая мокрым пятном на мантии рыжего зануды. Подхватив все свои пакеты, машу Гарри и Джинни и выбегаю на улицу перевести дыхание.
Бороться со страхом становится сложнее с каждым днем. Теперь я боюсь проболтаться, сказать что-то очень важное и подобные встречи заставляют мой пульс учащаться. Когда-нибудь я проиграю, но хотя бы не сегодня.
Вечером меня вызывает к себе МакГонагалл и, после душещипательной беседы, приправленной многочисленными «деточка» и «Гриффиндор – это навсегда!», отправляет меня на ночное дежурство. И это в субботу! Шипя на студентов не хуже Снейпа, иду по коридорам. Пока не натыкаюсь на вышеупомянутого профессора. Он с привычно хмурым видом окидывает меня взглядом:
- Тяжелый день, мисс Грейнджер?
Запросто так, будто не он целый месяц делал вид, что нам не о чем разговаривать. Сразу после выписки из больничного крыла я направилась в кабинет зельеварения , подняла руку, чтобы постучаться и … Тот же «мерзкий шепоток», что советовал мне повернуть от врат Некрополя, развернул меня от этих дверей и отправил обратно, шепча : «Ну что ты ему скажешь? Зачем навязываешься? Надо будет - он сам позовёт…» - возразить ему? Храбрости не хватило!
- У меня к вам один вопрос, - Снейпу дали языкоразвязывающую микстуру? – Зачем вы спасли меня?
Внезапно стало нечем дышать. Опять этот чертов страх! Я отступила на полшага и, боясь посмотреть профессору в лицо, «честно» ответила:
- У меня перед вами долг жизни.
Снейп удовлетворенно кивнул и, резко развернувшись, удалился. А я барахталась в собственном вранье, задыхаясь и выныривая из него, дрожа всем телом. Прислонившись к стене замка, я задала себе единственно верный вопрос: «Во сколько обойдется мне эта ложь?»
6 - 8 главы
Глава 9. Золото привидений
Глава 9. Золото привидений
Вблизи селения Саккара, что находится примерно в двадцати пяти милях к югу от Каира, в период III династии была построена пирамида Джосера. Эта ступенчатая пирамида стала прототипом пирамид в Мейдуме и Дахшуре. Древнейшая – некоторые считали ее первой пирамидой.
Сановник, великий зодчий Имхотеп построил для Нетхерихета, известного под именем Джосер (что значит «Великолепный»), мастабу – царскую гробницу. Но чтобы "возвысить" ее над землей, на нее было поставлено еще несколько мастаб, уменьшающихся кверху. Так родилась ступенчатая пирамида Саккара. Она стала символом лестницы, сброшенной с небес для божественного восхождения фараона.
Имхотеп был великим жрецом – его боялись, ему поклонялись, но мало кто знает, что великими жрецами становились только некроманты. Египетская некромантия не сводилась к гаданиям на костях, это была настоящая высшая магия, чьи ритуалы приводили толпу в ужас. Для черни –сложная и детальная, но удивительно обычная система египетского пантеона, внутри которого весь нехитрый смысл отношений крутился вокруг цикла плодородия. И для посвящённых – полное глубокого смысла, на грани прозрения, учение о душе. Посмертное существование двойника Ка, сохраняющего свои прижизненный статус и возможности, ждущего воскрешения, но обязательным требованием при этом оставалась сохранность физической оболочки. Вера эта была так глубока, боязнь вечной смерти тех, кто там много имел при жизни, так понятна, как привычен людской эгоизм, и потому, словно на ниточках, барахтались фараоны в руках у истинных правителей – великих жрецов.
Имхотеп – человек, ставший архетипом современности, был предком Серой Дамы. Предком по материнской линии. Первым некромантом в семье Основательницы. Самое раннее упоминание об Имхотепе мы находим в «Песне арфиста», созданной в эпоху ХI царского дома. Дальше информации становится больше, правда причудливо перемешивается с суевериями, и в итоге в виде полного сумбура печатается в современных глянцевых изданиях. Найти правду о человеке сложно, найти правду о боге – почти невозможно.
Через сто лет после смерти Имхотепа возвели в ранг божества, как покровителя медицины и письма. В Туринском Каноне он почитался как «сын Птаха». Его чтили наравне с Тотом – хранителем священной мудрости, и, подобно Тоту, иногда отождествляли с птицей-ибисом. При раскопках пирамиды в Саккара нашли лабиринт подземных туннелей, заполненных мумифицированными ибисами, и, в отдельных галереях – быками. Это был первый ключ к поиску гробницы Имхотепа, ведь его захоронение современными учеными не найдено. Некромант сам не желал этого. Видать, крепко верил в своё посмертное благополучие, пока нетронута телесная оболочка.
Говорили, что Имхотепа похоронили заживо, но профессор громко фыркнул и назвал это сущим бредом. Я до последнего считала, что Имхотеп – это мифический образ, созданный народной фантазией, герой фольклора. Но ведь когда-то я и в волшебство не верила.
Мы стояли перед пирамидой Джоссера и я… отплёвывалась от песка. Угораздило нас попасть в Саккара при такой погоде! Воздух не прогрелся и до 20 градусов, а из-за холодных пронизывающих ветров, швыряющих в лицо этот самый песок пригорошнями , казалось еще холоднее. Профессор молча стянул с себя мантию и укутал меня в нее с головой. Ответный благодарный взгляд он не заметил, да и нужен ли он ему?
- Что вы видите, мисс Грейнджер?
Мы приблизились к пирамиде, и я ахнула. Еще одна безумная выдумка Лавкрафта только что стала реальностью? «Некрономикон» существует!
- Но, профессор… Это же художественный символ, художественный и только! – Пальцы сами тянулись к мерцающему иероглифу – символу древней книги некромантов – «Некрономикону».
- Мисс Грейнджер, если вам так не терпится распрощаться с жизнью, знака надо коснуться раскрытой ладонью.
Я в ужасе одернула руку и с недоумением посмотрела на профессора.
- Кажется, недавно вы сами доказали, что сказки оживают, мисс Грейнджер, почему же такое удивленное лицо?
- Но, я считала это очередной выдумкой маггла!
- Маггла, мисс Грейнджер?! Что вы знаете о «Некрономиконе», вам ведь, безусловно, знаком этот символ?
Мне страшно приближаться к стене, рассматриваю знак издалека и утвердительно киваю:
- Это знак некроманта.
- И это вывод лучшей ученицы Хогвартса! – надсмехается Снейп. – Да первокурснику известно больше, мисс Грейнджер!
- Чистокровному первокурснику, вы хотели сказать, профессор, - исподлобья смотрю на него.
Зельевар не отвечает, достает нож и полосует себя по ладони. Я изумленно ахаю, смотря на тонкую полосу крови, проступившую под лезвием.
- Вы думали, у меня кровь – зеленая?
- Голубая, - цежу я, сглатывая противный металлический привкус, появившийся во рту. Поздно отворачиваться, запах, страх перед которым я напрасно маскирую, настойчиво лезет в нос.
- Всезнайка Грейнджер боится вида крови?
- Вы еще «Героиня войны» добавьте, профессор, - откровенно злюсь.
- Некромантия, как и черная магия, всегда была замешана на крови, мисс Грейнджер, и без некоторого жертвоприношения в пирамиду нам не попасть.
С этими словами он коснулся иероглифа и со скрипом от стены отвалился осколок камня, тут же рассыпавшись под нашими взглядами в горку песка.
- Ну что ж, мисс Грейнджер, - профессору явно было не по себе, но он старался не выдать своих эмоций, - то, что вы неэтично обозвали символами Некрономикона, на самом деле является лувийскими иероглифами. Безусловно, вы слышали о них.
Коснувшись палочкой выемки, мы оба оказались по ту сторону стены, в кромешной темноте, отхаркивая песком, заполнившим наши легкие. Вдохнув полной грудью сырой воздух, я сдернула с себя профессорскую мантию и со страхом протянула руку в поисках ее хозяина.
- Я здесь, мисс Грейнджер, - зельевар осторожно тронул меня за локоть и прошептал: «Люмос».
Ничего не произошло, профессор чертыхнулся и повторил попытку, но палочка игнорировала его.
- Отлично, - хихикаю, чувствуя приближение истерики. Но тут же одергиваю себя – страшного пока не случилось. Пока…
- Вы знаете куда идти, профессор?
Снейп не отзывается, слышу лишь отдаленный шорох.
- Профессор! – повышаю голос я. Никогда не любила темноту. Особенно темноту древних пирамид.
- Тише, мисс Грейнджер, вы всех духов перебудите, - профессор неожиданно появляется за спиной, и я брякаю зубами от страха.
- У вас спичек нет? – самым обыденным тоном интересуется Снейп.
- Не курю, - произношу не думая, пытаясь нащупать профессора, и, ухватив его за мантию, радостно выдыхаю.
Профессор неодобрительно хмыкает и чиркает чем-то по стене, в его руках загорается слабый огонек, которым он поджигает непонятно откуда взявшийся факел.
- Ну, хоть какой источник света у нас теперь есть, - бормочет Снейп. – Так на чем я остановился?
- На Лувийских иероглифах, - как порядочная ученица отвечаю я. – Это самобытная письменность, распространённая в Хеттском царстве. Известна также под названиями «хеттские иероглифы», «лувийские иероглифы» или «анатолийские иероглифы».
- Один балл Гриффиндору.
Не пожадничал, будем считать.
- Лувийские иероглифы встречаются на личных печатях времен XIV-XIII веков до нашей эры. Многие считают, что один иероглиф равноценен одному слову, на самом деле это не так. Это слоги. На входе в пирамиду вы, мисс Грейнджер, могли заметить три иероглифа, что равноценно трем слогам: вход закрыт. Современникам стал понятен этот язык благодаря высокой активности сэра Артура Джона Эванса.
- Эванса? – я не ослышалась?
- Да, прапрадеда вашего дружка. Он был магглом до мозга костей, никакой волшебной искры, но этому чудаку откровенно везло. Когда он работал хранителем музея Эшмолеан в Оксфорде, ему в руки совершенно случайно, - тут профессор недовольно фыркнул, - попалась сердоликовая печать. Артур не был дураком и осознал, какую ценность он держит в руках, и что на этой самой печати не что иное, как письмена Хеттского царства – лувийские иероглифы. Спустя несколько лет Артур Джон Эванс открыл Минойскую цивилизацию – родину некромантов. В действительности же он вскрыл ящик Пандоры – разгневанные некроманты чуть не разнесли мир в пух и прах. Да, мисс Грейнджер, Первая Мировая на их совести. Тогда-то в 1918 году был созван легендарный Совет Старейшин, который вошел в историю и положил конец маггловскому кровопролитию. Некроманты покинули Крит и обосновались в Египте.
- Но почему именно в Египте? Не проще ли было скрыться в какой-нибудь глубинке?
- Мисс Грейнджер, так и быть, прощаю вам вашу наивность, - снисходительно улыбнулся зельевар. – А вокруг этих пирамид легенд ходит больше, чем туристов. Парочкой слухов больше, парочкой меньше - никто не обратит внимания.
- Профессор, а как вы узнали, что именно сэр Артур открыл Минойскую цивилизацию?
- Я бывал в их доме, - сухо отвечает, - и видел печать.
Мне становится отчего-то неловко, и я как привязанная следую за профессором, даже не спрашивая, почему мы идем именно в том направлении.
- Ну же, мисс Грейнджер, угомоните свое любопытство иначе просто лопните.
Я мысленно улыбаюсь и задаю вопрос:
- Откуда вы знаете, куда нам идти?
- Прежде, чем идти к пирамиде, я переворошил горы книг в поисках внутреннего строения мастабы.
Такую же гору переворошила и я, но вовремя прикусываю язык, признавая правоту профессора – поиском захоронения внутри гробницы я себя не озадачивала, больше времени потеряв именно на нахождение «той самой» пирамиды. Мы движемся по мастабе, я, крепко схватив профессора за рукав, профессор, позволяя мне за этот рукав держаться. Я не боюсь, но держаться за профессора так…надежно и уютно. Губы невольно растягиваются в улыбке.
- Я вам не плюшевый мишка, - недовольно бурчит Снейп.
- Не нравится плюшевые мишки – не ищите их в моих мозгах, - парирую я.
- Защиту давно пора поставить.
- У меня секретов от вас нет!
- Да?! – профессор резко останавливается и приближает чадящий факел к моему лицу. – Может, еще расскажете, кто у вас первым был?
- Вы мужчины так озабочены стать во всём первыми, что совершенно не думаете о том, чтобы стать единственными.
- Никто не любит быть вторым, а у женщин кто не первый - тот всегда второй. Видимо, в этом вопросе мама учит считать только до двух?
Краска заливает мое лицо, и я отскакиваю от профессора:
- Хам!
Снейп одергивает задравшийся рукав и презрительно мне кивает:
- А вам есть чего стесняться, мисс Грейнджер.
Недовольно фыркаю и мысленно клянусь придумать блок да такой, чтоб профессор на три ярда отлетал при попытке пробраться в мою голову!
- Кажется, мы пришли, - Снейп резко останавливается перед еще одним мерцающим символом.
- Очередной сеанс кровопускания?
Профессор кивает и, прикладывая порезанную ладонь к знаку, морщится, но не издает ни звука. Стена медленно отодвигается, и я вижу гробницу, испещренную многочисленными иероглифами «Некрономикона».
- Не думала, что все будет так просто! - удивленно восклицаю.
Зельевар качает головой и обходит гробницу со всех сторон.
- Ничто не достается легко, мисс Грейнджер. И за этот маленький кусок золота придется заплатить.
- И какова плата, профессор?
- Ничто не радует некроманта больше чем эмоции, чувства, переживания. Вам придется распахнуть сердце и отдать самое дорогое, вывернуть душу наизнанку.
Зельевар прикрывает глаза и готовится произнести заклинание, но я резко обрываю его:
- Не высока ли цена, профессор? – зазвенел напряженный голос – мой голос.
- Вы готовы остановиться на середине пути? Не ожидал подобного от гриффиндорки, - профессор легко отодвигает меня в сторону. – Не путайтесь под ногами, мисс Грейнджер. Черная магия – это вам не банка с вареньем : полакомился и забыл. Она на всем оставляет свой след, даже на простом наблюдателе, коим вы и являетесь. Наблюдателем, мисс! – обрывает он мой протестующий возглас. – И не лезьте под руку, второй попытки не будет.
Я обреченно вздыхаю и отхожу от гробницы. Профессор, прикрыв глаза, шепчет незнакомые слова. Кажется, он начинает просто шипеть, но внезапно его голос повышается, становится тверже и уже через мгновение заполняет все окружающее нас пространство. Перед Снейпом то и дело вспыхивают символы, образуя единством своим лувийские иероглифы. Одни знаки меркнут, но вслед за ними появляются другие, сплетаются в паутину, образуя тонкую завесу между зельеваром и мастабой.
Мои руки начинают дрожать, но я не вмешиваюсь, молча наблюдая за удивительным обрядом. Внезапно сеть рассыпается, профессор открывает глаза и замолкает. Передав факел мне, он наваливается на крышку и с трудом сдвигает ее на несколько дюймов в сторону. Ничего… Никаких спецэффектов по-древнеегипетски. Поблёскивают капельки пота на лице расхитителя гробниц, и как-то неловко, словно извиняясь за потревоженный покой, свет от факела заползает под могильную плиту и замирает на жёлтой монете. Просунув руку в щель между плитами, профессор вытащил кругляшок из прорези рта в нефритовой маске неожиданно легко, без сопротивления.
- Имхотеп мертв, мисс Грейнджер, - усмехается и кидает монетку мне. Я ловлю неожиданно теплый кусочек золота и бросаю последний взгляд на то, что когда-то было великим некромантом. Черты каменного лица дёрнулись, поплыли, а дальше события происходили столь стремительно, что я с трудом восстанавливаю их в памяти
Крышка гробницы резко захлопывается, прищемив пальцы профессора. Снейп вскрикивает, размахивая травмированной рукой, я бросаюсь к нему, но древняя сила отбрасывает меня к противоположной стене и та быстро задвигается, скрывая от меня профессора. Отбросив факел, бегу к злосчастной стене и начинаю стучать по ней, призывая Снейпа.
- Уходите, мисс Грейнджер, - слышится его голос. – Некромант забрал свою плату.
- Нет! Нет!!! – кричу я, сдирая руки о бесчувственный камень.
-Уходите… - в последний раз произносит профессор.
Глава 10. Выбор
Глава 10. Выбор
Без сил опускаюсь на холодный пол мастабы: «Тише, Грейнджер, это еще не конец».
Отброшенный факел давно погас, за стеной – ни шороха, значит Снейп уже в царстве Осириса. Слезы комом стоят в горле, но одергиваю себя – не время для истерик. Я одна в кромешной темноте, проклинающая уже проклятые тысячелетия назад стены. Сидеть нельзя, не разверзнется предо мной земля, не встретят меня Осирис и Имхотеп с распростертыми объятиями, надо что-то делать. Хотя бы для начала встать, нащупать еще теплый факел, раздуть искру. Постараться. С усилием выдуваю воздух – еще раз и еще…Щеки начинают болеть, но теплится маленький огонек, прикрываю его осторожно ладошкой, хотя какие сквозняки в пирамиде? Почему-то мне кажется, что так он точно не погаснет. Никогда-никогда… Огонек набирает силу, превращаясь в палящее руки пламя. Теперь можно идти. Куда? А не все ли теперь равно? Перевожу взгляд от огня к стенам и, обжигаясь, роняю факел, в который раз.
Любопытство настолько поглотило меня, что, вопреки ожиданиям, я не кричу, и вместо того, чтобы наклониться и спасти едва тлеющий огонёк, я боюсь отвести взгляд от завораживающего зрелища, вдруг исчезнет. Передо мной странная полупрозрачная масса. Она не имеет ног - что-то вязкое будто врастает в пол, но, подняв голову, я различаю глаза и рот. Безносая масса бессвязно бормочет, пытается что-то сказать и размахивает чем-то отдаленно похожим на руки, но лишённое пальцев, кистей и вообще обрывающиееся на локтевых суставах. Этими обрубками оно тянется ко мне. Слишком много обрубков тянулось к моей скромной персоне. Не дотянулись…
- Кто ты?! – выкрикиваю, набравшись храбрости.
Оно пристально смотрит мне в глаза, потом разворачивается и будто зовет за собой. Утопив страх ещё в чешских болотах, я сжимаю в руке горячую монетку некроманта и следую за эфемерным существом. Оно хотя бы точно знает, куда идти.
Через несколько футов существо проскальзывает сквозь стену, я же утыкаюсь носом в видимую преграду. Не знаю, сколько бы я еще простояла возле этой стены, если бы не вспомнила про кровавые оргии с жертвоприношениями, что разыгрывал профессор перед всякого рода препятствиями. Ножа у меня нет, ничего острого, обшарив карманы, я не нашла. Пришлось укусить себя за ладонь, не очень эстетично, зато действенно. Размазав капельки крови по камню, я буквально проваливаюсь в образовавшуюся нишу. Масса со скучным лицом поджидает меня внутри, обрубком указывая на соседнюю стену. На ней ярким пятном мерцает знак врат Некрополя. Город мертвых. Там Снейп.
За два дня до поездки в Египет
Поверить не могу, я целуюсь с профессором Снейпом! Его руки задирают мою рубашку и гладят спину, я прогибаюсь от такой ласки, и наш поцелуй становится глубже, страстнее, жарче. Туман в моей голове не дает вовремя понять, что пальцы профессора уже на пути к моим трусикам, еще секунда – ненужный кусочек ткани летит в сторону и…
я просыпаюсь…
Застонав больше от злобы, чем от возбуждения, отбрасываю подушку, которую до этого прижимала к животу, и сажусь на кровати. Крыша поехала, соседи ку-ку! – мне уже снятся эротические сны со Снейпом в главной роли. Вскакиваю и несусь в ванную – смыть это наваждение к мерлиновой бабушке!
Мда, Грейнджер, пора вызвать в спиритическом сеансе доктора Фрейда, ибо диагноз он бы определил тут же.
Ох, я обычная студентка. В мире тысячи девушек, которые представляют в эротических фантазиях своих преподавателей! Все же лучше Снейп, чем Флоренц, который постоянно снится то Лаванде, то Парвати, то обеим сразу, судя по их ночным разговорам.
Бреду к шкафу, запинаясь обо что-то тяжелое: книга – вот и причина всех несчастий. Зачитавшись Некрономиконом, уснула под утро, и, как следствие, странные сны с участием зельевара.
Поднимаю тяжелый фолиант и натыкаюсь взглядом наназвание главы:
Ритуал Дхо-Хна
Если совершить этот Ритуал с должным пониманием, то он позволит пройти через Врата Творения и вступить в Запредельную Бездну, где обитает бесформенный Владыка С'ньяк, вечно размышляющий над Тайной Хаоса…
Дхо-Хна… Меня прошибает словно током. Профессор плел непонятную вязь, символы которой, то появлялись, то исчезали… Паутина Северных врат.
Войти в мир мертвых живым нельзя, как и тревожить гробницы некромантов – у всего есть своя плата, и, проводя обряд Дхо-Хна, Снейп предложил свою цену. Цену, не устроившую великого Имхотепа. Паутина Северных врат, что плел профессор, открывала вход в Бездну – Вселенную богов. Отдав часть своей души, он словно извинялся перед жрецом за доставленные неудобства, но извинения не были приняты. Теперь мой черед. Профессор говорил, что второй попытки не будет, но он ошибался, забыв про козырь в рукаве, а точнее – излишне начитанную гриффиндорку.
Самоуверенность смелости не добавила, но активизировала память – теперь я точно знала, что Снейпа можно спасти и даже знала – как.
Повернувшись к своему эфемерному проводнику, я кивнула и четко произнесла:
- Я согласна, веди меня.
Пол подо мной проломился, и я рухнула в яму…
Кажется, что это было во сне. Шатаясь, проваливаясь по колено во влажный песок, шла я от стены к стене. Солнце еще не успело выглянуть, а в этом коридоре его не было вечность. Вода с каждым шагом поднималась все выше, и скоро была уже по пояс. Продрогшая до костей, я брела дальше, обдирая о шершавые стены руки. В темноте не видно ран, а запах... запах крови перебивали тысячелетние отходы человечества. Боли уже не было, она ушла с первым погружением под воду.
Отхаркиваясь и выплевывая ошметки грязи, я брела дальше. Вода волной снова ударила мне в лицо, унижая, разбивая, заставляя забыть о человечности и сути моей в принципе.
Света в конце тоннеля не было, но я шла... Шла к человеку, спасения которого жаждала больше, чем возможности вдохнуть свежий воздух и увидеть солнце.
Сколько я брела? Час? Два? Я уже не помню, порой казалось, что еще миг и меня накроет этой вонючей массой, погребет с останками строителей пирамиды.
Уперевшись в глухую стену, в панике начинаю шарить по ней исцарапанными ладонями. Но, тысячу раз исследовав сырые камни, осознаю, что попала в тупик. Меня охватывает паника, все тело трясет мелкой дрожью, и не упасть мне мешает только поднявшаяся до уровня груди вода. Слезы застилают глаза, я даю волю истерике, преследовавшей меня на пути к Некрополю. Душит боль в груди, воздух с трудом прорывается в легкие…
- Отчаяние – прекрасное чувство. Порой оно настолько преувеличено, что лишает человека главного – рассудительности.
В ужасе отшатываюсь и падаю в воду. Странно, а мне казалось, что я попала в грязевой поток, но вода подо мной прозрачна и чиста. Выныриваю, хлебнув немалую порцию жидкости, и тут же закашливаюсь. Небо над головой замечаю не сразу. Синее небо. Белые облака. Яркое солнце. Полоска берега.
Мысль о береге заставляет меня с удвоенной силой грести к небольшому кусочку суши.
- Добро пожаловать в Некрополь, мисс Грейнджер.
«Угум, служба AirTrans» приветствует вас на борту».
Меня встречает молодой человек с приятной улыбкой и протягивает широкую ладонь, помогая встать. Отбросив со лба влажные волосы, я пытаюсь осмотреться, но не вижу ни одного строения – глухая степь окружает нас. Реки, из которой я вышла, уже нет, да и одежда моя чудесным образом высохла.
- Вы отведете меня к Имхотепу? – хватаю молодого человека за рукав, но тут же, мысленно отругав себя за бестактность, извиняюсь.
Юноша оказывается немногословным – мы молчали всю дорогу, пока не уперлись в стену.
- Дальше нам не по пути, мисс Грейнджер.
С этими словами он исчезает, а я остаюсь одна – злая и раздосадованная. Издеваются они что ли? Понатыкали везде стен, и что я с ними должна делать?
- Злость красит мужчин, но не женщин, ибо воинственность присуща детям Анубиса.
- Кто вы? – кричу в пустоту.
Стена рассыпалась передо мной в прах, а за ней оказалась полусгнившая, заросшая мхом хижина. Дорожка была утоптана до блеска земли. Покосившаяся дверца приоткрыта - воспринимаю это как приглашение, рванув к хижине. Но с каждым моим шагом, домик, кажется, отдаляется. Резко останавливаюсь и делаю маленький шажочек – ничего, никакого реального движения. С логикой у меня все в порядке, поэтому делаю шаг назад – ничего вокруг не меняется, словно миру плевать на мои потуги. Разозлившись, начинаю прыгать из стороны в сторону, но хижина меня явно игнорирует. Через полчаса подобных экспериментов опускаюсь на землю. Что за черт? Подо мной уже не земля, а стекло, ну не могла я силой трения подошвы за полчаса накалить песок, расплавить его и, произведя еще какие-то неизвестные мне действия, превратить всю поверхность в стеклянное покрытие. А значит передо мной – наглядный пример миража. И я – его часть.
Загадки я люблю решать в комфортной обстановке, проблем с миражами у меня еще не возникало, с галлюцинациями – может быть, в чем я тоже не уверена. Закрываю глаза и начинаю представлять окружающий мир, согласно моим убеждениями – в Некрополе должно быть все мрачно, сюда люди не коктейль ходят попить, они тут грехи отрабатывают. У Некрополя есть старый злобный властелин, которому откровенно плевать на всех собравшихся, но время от времени он выходит из своего логова бородкой потрясти.
- Почти угадала, ведьма.
Открываю глаза и вижу перед собой человека в темной мантии с глубоким капюшоном. Ноги его босы, остальные части тела полностью скрыты под завесой плотной ткани. Человек, словно согнувшись под бременем лет, опирается на старый, сгнивший посох, который, казалось, готов рассыпаться в его руках.
- Где профессор Снейп? – терпения мне не занимать.
- В мире мертвых, а что ты ожидала? Что распахнешь врата, и все проблемы сами решатся?
- Вы… - отступаю на шаг. – Вы Имхотеп?
- У меня много имен, некромант не привязан ни к одному из них.
- Некроманты умеют воскрешать мертвых!
- Безусловно, как и умертвлять живых, - голос мужчины ровен, я же готова зубами застучать.
- Вы не приняли плату профессора, почему?
- Твой наставник и не пытался расплатиться. Он попытался смошенничать, подсунуть то, у чего давно истёк срок годности. Золу вместо хлеба, латунь вместо золота. А вора бьют не за то, что украл, а за то, что попался, – некромант спокоен, но спокойствие это сродни глади океана за секунду до появления цунами.
- Не знаю, вам виднее. Может, чувства профессора и потускнели со временем, но чтобы он не предложил - это было искренне. Мой наставник вполне отдавал себе отчёт, с кем он торгуется.
- Он пуст, как пересохший колодец. В нём только тень от человека, по сути, он мёртв, так что я всего лишь отдаю смерти её законную добычу.
Что-то в его интонации меня смутило. Хитрит старый интриган! Смерть уже держала нашего профессора за сюртук, а он умудрился оставить безносую с носом. И египтяне не персонифицировали смерть, считая её лишь границей, коей по сути она и является, а раз профессор попал за неё живым, значит живым он оттуда и вернётся!
- Я не сомневаюсь в ваших правах и возможностях, о, Величайший из некромантов! Но стоит ли так быстро отказываться от своего? Профессор достаётся смерти, мне достаётся монета, а вам что? Чувство исполненного долга? Не слишком ли мелкое занятие для вас – наказывать непутёвых воришек чужого имущества? Я предлагаю завершить сделку по справедливости и готова заплатить за жизнь своего наставника.
Я не вижу, а скорее чувствую оценивающий взгляд мужчины.
- И что ты собралась мне предложить, наглая ведьма. Ты слишком рациональна, тебе ведь это говорили? Что с тебя взять? Жажду знаний? Я сам ей не обделён, стремление быть во всём первой? Ты его переросла. Любовь к родителям? Я не покушаюсь на семейные узы, для мага они священны. Свою первую страсть ты обмерила, взвесила, расчленила на составляющие, и она умерла. А любви в тебе нет.
- Кроме любви к мужчине есть много иных чувств, которые в этом мире, лишённым и проблеска настоящей жизни, сойдут за плату. Я расстанусь с любым без сожаления и страха.
- Ты и страха не знаешь. По-настоящему человек боится того, чего не понимает. А ты убеждена, что рано или поздно все тайны тебе откроются. А это мысль…
Я жду, но чтобы он не предложил, я заранее согласна. Долг жизни перед профессором не оставил мне выбора, но и без него я бы Снейпа не бросила. Все-таки Гриффиндор - это навсегда.
- Готова ли ты расстаться с тем, что делает тебя особенной? Слиться с безликой массой, лишённых этого дара? - И дальше я слышу предложение, от которого невозможно отказаться. Я не знаю, почему именно это качество моего характера оказалось приемлемой платой. Сама я бы не назвала его определяющим, и уж для девушки оно и точно не самое ценное, но я подумаю об этом потом. Не верю, что утратив это, я вольюсь в безликую толпу, перестану чем-то отличаться от других… Опустив взгляд, пытаюсь унять дрожь в руках. Пришло время платить по счетам за чешский вояж.
Мое «Да» чуть слышно повисло между нами.
Глава 11
Глава 11. Некрополь: туда, сюда, обратно
Возможно ли прожить без храбрости? Что заставило Трусливого Льва дойти до Изумрудного города ? И как продолжать свой путь гриффиндорской львице? Меня выпотрошили с изяществом профессионального таксидермиста, я и понять не успела, что на гербовое животное я теперь похожу только гривой. И, когда стал вопрос о продолжении пути, моя дорога из жёлтого кирпича вдруг разбилась россыпью тропинок, а перед каждой из них камень с надписью: «Направо пойдёшь… налево пойдёшь», и какой-то ранее незнакомый голос зашептал, что лучше и вовсе воротиться назад. Но тут моя вторая райвенкловская половина возмутилась алогичности поступка и со слизеринским ехидством напомнила, что неплохо бы сначала забрать то, за что уже уплачено. С храбростью или без оной - идти надо, пока проход открыт. И да поможет мне хаффлпафская верность найти в городе мёртвых заблудшую деканскую душу.
Ворота захлопнулись за спиной с угнетающим скрежетом. Профессор, я иду.
Кто видел город мёртвых и вернулся чтобы рассказать о нём? И что прочли бы вы в этом рассказе? Это не байки древних египтян и не выдумки Данте, это обычный город. Воздушный - с синим безоблачным небом и аккуратными домиками на берегу одной единственной реки. Эту реку нам еще придется перейти, но не сейчас. Город, застывший вне времени, где не рождаются и не умирают, город, в котором нет голода, кризиса. Город, в котором остановилась жизнь. Приговорённые жребием к этой угнетающей действительности, в которой само существование лишено смысла, не знающие забвения бродят разорённые души по его улицам.
Не такого будущего я бы вам пожелала, профессор. Не такого покоя.
- Живая… - шептали над ухом голоса.
- Живая… - окружали бесплотным кольцом.
- Живая… - рвали сердце.
Сжимаюсь в комочек под таким натиском, падаю на колени, затыкаю уши – не слышать, не слышать, не слышать. Страх поднимается выше, к горлу и душит своими липкими щупальцами.
- А ну, пошли вон! – бесплотная преграда воздуху рассекается надо мной со свистом, и живительный поток несется в легкие, не давая распространиться панике.
- Вставай, странница, - голос хрипловат и низок, но внушает такое нескончаемое доверие, что я невольно открываю глаза.
Передо мной молодой мужчина в ярко-красной мантии, теплый ветер осторожно колышет полы его одежды и темные вихры. Сама мантия окантована золотом, я с удивлением смотрю на герб Гриффиндора на его груди, и сердце сжимается сильнее. В руке у незнакомца меч, с широким лезвием и точеной рукоятью слоновой кости. Мужчина улыбается мне так, что я не могу не улыбнуться в ответ и медленно встаю, отряхивая себя от призрачной пыли.
- Что забыла ты в мире мертвых, странница? – мужчина шагнул в глубину города, сунув меч в ножны. Я поспешила за ним.
- Я ищу здесь человека. - Души расступались перед нами, скрываясь за стенами хижин.
- Здесь нет людей, - хмыкает мужчина и оборачивается ко мне, - меня зовут Рамикус Блэк.
- Блэк? – удивленно вскрикиваю.
- Фамилия вам, безусловно, знакома, юная леди, - удовлетворенно кивает мужчина. – А ваше имя я могу узнать?
- Ох, простите, Гермиона Грейнджер, - стараюсь улыбнуться, но сам вид Блэка в гриффиндорских одеждах не дает сосредоточиться.
- Грейнджер, - Рамикус морщится, - не припомню такую фамилию.
- Когда вы попали в город мертвых, простите за бестактность, мистер Блэк? – стараюсь увести его от опасной темы.
- В 1856 году, меня убили, - загадочно шепнул он и улыбнулся. – О, это была прелестная история, все как всегда замешалось на любви и вылилось в смерть.
- Но почему на вас гриффиндорские одежды?
- Что вас так удивляет, юная леди? Чистые кровью и храбрые сердцем учатся в Гриффиндоре, признаться, не был обделен ни тем, ни другим.
« “Чистые кровью”, значит, а «История Хогвартса» все-таки нагло лжет».
- А меч?
- Привилегия волшебников . Магии здесь нет, вместо палочки нам вручают меч, чтобы была возможность отогнать назойливые души и защитить свой кров. Признаться, простые смертные в этом своём состоянии довольно убоги, и часто им требуются только зрелища. О, да! За них они готовы порвать. Их здесь много - магов мало, нам необходим хотя бы такой вид защиты.
- Куда мы идем?
- На улицу бывших волшебников, я чувствую ваш магический потенциал и уверен, что человек, которого вы ищете – одного с нами поля ягода.
Напряженно киваю, но жажда знаний не дает успокоиться.
- Почему те души так набросились на меня?
- Юная леди, в городе мертвых не так часто появляются живые. Не подскажете, какой сейчас год?
Только я собралась ответить, как тут же захлопнула рот.
- Неплохая попытка, мистер Блэк.
- А вы умны не по годам, - Рамикус хмыкнул, - Рэйвенкло? Слизерин? Ум-то я чувствую, но вот отваги для Гриффиндора явно недостаточно. И как вас только угораздило в город мертвых пойти с таким набором личных качеств.
Я отвернулась, стараясь внушить себе, что внезапная боль в груди – это простая обида.
- Если бы я сказала вам хоть слово о своем настоящем, я бы навсегда осталась тут. История магии, первый курс, я неплохо училась в Школе, мистер Блэк.
Рамикус удовлетворенно кивнул.
- Мы почти пришли, мисс Грейнджер, кого вы ищете?
- Этот человек должен был появиться в городе недавно, буквально несколько часов назад.
- За последние несколько лет очень много волшебников поселилось в городе мертвых, новоюе место жительства ему отыскать будет довольно сложно. Скорее всего, ваш друг бродит по улицам. Стоит спросить у стражника, возможно, он его видел.
Мы приблизились к калитке. Надо же, гербовая улица? На золотом щите круглой формы - перекрещенные меч и палочка .
- Добро пожаловать на улицу магов, - улыбнулся Рамикус, отодвигая щит.
За проходом стояли двое мужчин в черных распахнутых мантиях и с мечами в ножнах, лица их были бесстрастны, они лишь кивнули Блэку, проигнорировав мое появление. Все бы было обыденно, если бы в одном из них я не узнала…
- Профессор Скайлок!
Лицо его дрогнуло, и он с удивлением посмотрел на меня:
- Мисс Грейнджер?
Я радостно закивала, готовая броситься к нему на шею.
- Подождите минуту, мисс Грейнджер, - он что-то шепнул своему коллеге и через минуту был готов сопровождать нас с Блэком.
- Как вы сюда попали, мисс Грейнджер, вы тоже погибли? – недовольно прошипел Скайлок. – Сегодня утром я открывал ворота Снейпу, а теперь вы!
- Подождите, профессору Снейпу? Значит, он все-таки здесь.
- А где же ему еще быть!
Блэк с удвоенным усердием рассматривал хижины, не вмешиваясь в наш разговор.
- Вы всех решили в пылу своего гриффиндорского безрассудства отправить в Некрополь?
- О, вы гриффиндорка, юная леди? Мельчает, мельчает народец, - покачал головой Блэк.
- Не гриффиндорка я! – рявкнула Блэкув ответ и повернулась к Скайлоку. – Профессор, я не знаю, как искупить мне ту вину, - слезы навернулись на глаза, и этого Скайлок стерпеть точно не смог.
- Оставьте, мисс Грейнджер, в своей смерти виноват я сам, - отмахнулся он. – И в данный момент, мне не о чем жалеть. Оплакивать меня некому.
Устыдившись, я замолчала – не было во мне уже того гриффиндорского безрассудства, что так корил Скайлок.
- Где же мы можем найти друга юной леди? – подал голос Блэк.
- Друга, - хмыкнул Скайлок, - вот уж никому не пожелаю такого друга.
Я только открыла рот , готовясь встать на защиту профессора Снейпа, как внезапный блеск металла перед глазами прервал меня. К горлу Скайлока был приставлен клинок. Переведя взгляд на обладателя меча, я встретилась лицом к лицу с бесстрастным, как флоббер-червь , зельеваром. - Старые грешки не дают покоя, Скайлок? – ухмыльнулся Снейп и посмотрел на меня:
- Ваше шестое чувство опять действует прямопропорционально вашей пятой точке, мисс Грейнджер? Какого черта вы тут забыли?
- Убери меч, Снейп, - прохрипел Скайлок.
- Мистер! Ваше поведение недостойно! – воскликнул Блэк, выхватив свой меч.
- Господа, - дрожащим голосом произнесла я, - мы с профессором Снейпом удаляемся. Благодарю вас за сопровождение, но нам необходимо вернуться.
- Но он мертв! Мертвые не покидают Некрополь!
- Мисс Грейнджер, а ведь Скайлок прав, - посмотрел на меня Снейп.
- Некромант принял плату, - прошептала я, прикрыв глаза.
Меч со звоном выпал из рук зельевара.
- Что же ты наделала, глупая гриффиндорка…
- Не будем испытывать терпение некроманта, профессор, надо уходить. Мистер Блэк, мистер Скайлок, - кивнула я и, схватив Снейпа за рукав мантии, потащила его к золоченой калитке.
Из Некрополя мы выходили молча, людские души, будто почуяв, что добра от нас не дождутся, уступали дорогу.
На выходе нас ждал Имхотеп:
- Я рад, что ваша жертва не была напрасной, - кивнул он в сторону профессор. Я смерила Некроманта недоверчивым взглядом: «Рад он, как же, бабушке своей пусть расскажет».
Имхотеп продолжил, уже обращаясь к Снейпу.
- Порой, встреча с умершими оставляет глубокий след в душах живых.
- Что дальше? - надеюсь, мой вопрос не был воспринят как риторический.
- А дальше – перейдите реку, - усмехнулся он и растворился в густоте тумана, словно его никогда тут и не было.
- Ну что ж, мисс Грейнджер, подражая великим, жребий брошен?
- О да, профессор, - передернула я плечами и отпустила его рукав, который до этого яростно сжимала в кулаке. – Вот только плавать я не умею.
- Думаю, это умение вам и не понадобится, - усмехнулся профессор. – Как-то же вы добрались до Некрополя.
- Я утонула.
- Это вам и придется повторить на бис – утонуть. Что может быть проще?
- Действительно, - кивнула я и, разбежавшись, нырнула в реку, больно ударившись животом о поверхность воды.
***
Очнулась я уже в больничном крыле Хогвартса. Рядом , словно верный пес, сидел Гарри, хорошо хоть носом в лицо не лез в приступе счастья.
- Добро пожаловать в мир живых, - пробормотала я.
Гарри улыбнулся еще шире, если такое вообще было возможно.
- Ну как ты? Перепугала нас, конечно. Снейп тебя на руках нес, его полшколы шокированным взглядом провожало.
- Чем же была занята остальная половина?
- Отдирала себя с каменных плит, - пожимает плечами Гарри. – Ну, где вы были? Нашли ингредиент?
Я как ошпаренная подскакиваю и начинаю рыскать по карманам. Черт, я же в пижаме!
- Гарри! Где моя одежда?
- Не знаю, может домовики почистить забрали, - он настороженно смотрит на меня, будто прикидывая, в своем ли я уме.
Со стоном опускаюсь на кровать – неужели все зря?
- Монета у меня, мисс Грейнджер, - заходит в палату Снейп. – Поттер, - кивает на дверь.
Гарри с недовольным видом переводит взгляд с меня на профессора и покидает крыло. Сердце замирает на мгновение, когда наши со Снейпом взгляды пересекаются, но он тут же отворачивается к окну.
- Что произошло, когда я прыгнула в воду?
- Вы утонули, мисс Грейнджер, причем в прямом смысле этого слова. – Голос у него крайне недовольный, но на меня он так и не смотрит. - Пришлось вытаскивать вас, откачивать и быстро перемещать в Хогвартс, признаться, синюшный оттенок вашего лица меня впечатлил.
Он что волновался? А ну хотя… на него бы еще убийство студентки повесили.
- Монету я изъял и уже начал эксперименты.
- Я готова присоединиться, профессор! – Как же хочется уже увидеть хоть какой-то процесс работы над зельем.
- Не готовы, мисс Грейнджер. Неужели вы так и не уяснили урока, что нельзя нестись сломя голову навстречу приключениям? – Мерлин, как же холоден его голос. – Что вы отдали некроманту?
Закусываю губу и не замечаю, что по моим щекам катятся слезы.
Профессор поворачивается ко мне и повторяет свой вопрос. Равнодушно… Словно я некроманта пряниками подкупила.
- Пару иллюзий и гриффиндорство впридачу, - всхлипываю и утыкаюсь в подушку.
Снейп молча выходит из палаты.
***
За всеми этими «недоразумениями», как мысленно окрестила их я, совсем забыла про наступающее Рождество. И только когда Джинни с горящими глазами влетела в комнату и начала повязывать галстук вокруг шарфа, я поняла, что что-то не так.
- Гермиона! Хватит киснуть! Праздник на носу, побежали в Хогсмид за подарками! – кричала она, выбрасывая из шкафа половину своих шмоток, и пытаясь найти в этой куче что-то более-менее приличное.
Я скептически посмотрела на ее сборы и, натянув на себя свитер и мантию, решила, что прогуляться действительно стоит.
После сумасшедшего накупа* (это по-чешски), итогом которого стали десять пакетов в каждой из рук и еще парочка в зубах, мы приземлились в «Трех метлах». Я уже забыла, какое оно на вкус – сливочное пиво. Чуть ли не мурлыкая себе под нос, я прислушивалась к романтичному воркованию Гарри и Джинни, и тепло разливалось по моему телу. Неподалеку, тесно прижавшись друг к другу, сидели Рон и Лаванда. Удивительно, но глядя на них, я ничего не почувствовала. То есть совсем ничего.
- Не занято? – приземлился рядом со мной Перси.
Вот ведь, мантикраба тебе за шиворот!
Я что-то недовольно буркнула и отвернулась от него в противоположную сторону.
- Будь проще, Гермиона, - вздыхает Перси и опускает на стол массивный кувшин с пивом.
Джинни удивленно округляет глаза и подмигивает мне. Ну нет, подруга, ты все совсем неправильно поняла.
- Слышал, вы недавно вернулись из путешествия, - заговорщически шепчет мне Перси, наполняя мой стакан пивом.
Думаешь споить девушку и выведать все ее секреты? Ну-ну, мистер Персиваль Уизли.
- Достали еще один ингредиент, - безразлично отвечаю я.
- И?
- Что и? – смотрю на его вихрастую рыжую голову с диким желанием выплеснуть пиво ему в лицо.
- Как продвигается исследование?
- Замечательно! – с грохотом отодвигаю стул и поднимаюсь. – Приятно была пообщаться, Перси, и спасибо за пиво.
Совершенно «случайно» толкаю стол, и кружка опрокидывается, расцветая мокрым пятном на мантии рыжего зануды. Подхватив все свои пакеты, машу Гарри и Джинни и выбегаю на улицу перевести дыхание.
Бороться со страхом становится сложнее с каждым днем. Теперь я боюсь проболтаться, сказать что-то очень важное и подобные встречи заставляют мой пульс учащаться. Когда-нибудь я проиграю, но хотя бы не сегодня.
Вечером меня вызывает к себе МакГонагалл и, после душещипательной беседы, приправленной многочисленными «деточка» и «Гриффиндор – это навсегда!», отправляет меня на ночное дежурство. И это в субботу! Шипя на студентов не хуже Снейпа, иду по коридорам. Пока не натыкаюсь на вышеупомянутого профессора. Он с привычно хмурым видом окидывает меня взглядом:
- Тяжелый день, мисс Грейнджер?
Запросто так, будто не он целый месяц делал вид, что нам не о чем разговаривать. Сразу после выписки из больничного крыла я направилась в кабинет зельеварения , подняла руку, чтобы постучаться и … Тот же «мерзкий шепоток», что советовал мне повернуть от врат Некрополя, развернул меня от этих дверей и отправил обратно, шепча : «Ну что ты ему скажешь? Зачем навязываешься? Надо будет - он сам позовёт…» - возразить ему? Храбрости не хватило!
- У меня к вам один вопрос, - Снейпу дали языкоразвязывающую микстуру? – Зачем вы спасли меня?
Внезапно стало нечем дышать. Опять этот чертов страх! Я отступила на полшага и, боясь посмотреть профессору в лицо, «честно» ответила:
- У меня перед вами долг жизни.
Снейп удовлетворенно кивнул и, резко развернувшись, удалился. А я барахталась в собственном вранье, задыхаясь и выныривая из него, дрожа всем телом. Прислонившись к стене замка, я задала себе единственно верный вопрос: «Во сколько обойдется мне эта ложь?»
@темы: снейджер
-
-
15.06.2010 в 23:08-
-
16.06.2010 в 07:09-
-
30.06.2010 в 13:43