Фельетон-зарисовка, можно озаглавить, как "Жизнь Андрея", но... название ниже.
И все-таки это юмор.
Марш Мендельсона – мечта многих девушек – двери открываются, тададааам-дададам…женщина в строгом костюме с широкой улыбкой на лице, встречает вас, плачущие родственники подталкивают сзади, галстук давит, ботинки жмут, невеста счастлива…
- Берете ли вы…
- Беру! Заверните…
И момент перестает быть таким торжественным, букет невесты, который ты сам, держа в зубах, взбираясь по изгороди к ее балкону, дарил ей этим утром, нежно прикладывается к твоему лбу. «Тяжелый», - посещает тебя последняя перед обмороком мысль.
читать дальшеУ судьбы тоже есть чувство юмора
…или вероятная история о наивном человеке
При выписке родители забыли его в роддоме…
Вернулись потом, правда, раскосым взглядом заглянули в конверт, поулюлюкали, помотали в разные стороны, отец гулким баском попытался что-то спеть, видимо колыбельную, мать тоненько ему подпевала, врачи восторженно ахали, новорожденного Андрюшу укачало…
Первые шесть лет своей жизни он провел в обществе няни – толстой вредной тетки Маргоши, которая каждое утро вливала в него сырое яйцо, а каждый вечер такое же сырое яйцо втирала в голову. Вскоре он поверил, что от процедуры «яйцо в голову» поумнел. Насмотревшись программ о детях-индиго, он решил, что тоже один из них и стал искать в себе все выдающиеся возможности. По несколько часов смотрел на клочок бумаги, пытаясь его воспламенить, мысленно старался сдвинуть с места карандаш, и, пыхтя от натуги, не выдерживал и подталкивал карандаш пальцем. Маргоша говорила, что он недостаточно умен для этого, и по ночам ему приходилось воровать из холодильника яйца и самостоятельно втирать себе в макушку.
Родители у него были людьми творческими…
Мать его была женщиной миниатюрной, инфантильной и мечтательной. Она часто забывала коляску с сыном на улице, а тетя Маргоша очень громко выражаясь, шла за ребенком и грозилась уйти в другую семью. Так и не ушла, - часто вздыхал отец. У отца же была активная жизненная позиция, которая на простом русском именуется не иначе, как "Шило в ж…кхм…в одном месте". До одиннадцати лет Андрей считал, что «Перегар» - это название любимого одеколона папы. В одиннадцать-то он понял, что это за одеколон такой, и стал у папы его воровать. Отец часто брал сына на рыбалку и мальчик считал, что рыбалка это такое место, где мужики делятся друг с другом любимым папиным одеколоном.
В школе Андрей тоже выделялся из толпы похожих друг на друга учеников. С первого класса он донашивал папины штаны-парашюты, которые приходилось натягивать до ушей и подвязывать веревками. Учителя называли его «бедным мальчиком», а отец говорил, что так он выглядит более мужественно. Андрюша гордился и донашивал за папой еще и майки.
В двенадцать Андрей бросил пить… Решил вести здоровый образ жизни, бегать по утрам, есть овсянку и подтягиваться на турнике. Яйца в макушку он втирать перестал, прочитал где-то, что мозг может не поместиться в голову и вылезти через уши. Эта перспектива его не обрадовала, и перед сном он все время чувствовал, как распухший от яиц мозг давит на них. Тогда Андрей в страхе затыкал уши ватой и лишь после этого засыпал.
В тринадцать Андрей бросил пить. Он решил вести здоровый образ жизни, бегать по утрам, есть овсянку и нравиться девочкам из параллельного класса. В его классе девочек не было, были только «книжки на ножках». Книжки Андрей не любил…
В четырнадцать Андрей понял, что папин одеколон девочкам из параллельного класса не нравится, намекнув об этом маме, в свой следующий день рождения он получил три бутылки «Красной Москвы». Позже оказалось, что «Красная Москва» девочкам тоже не очень нравится, и одеколон допивал папа.
В институте Андрея любили, он был единственным в группе мальчиком и тоже любил всех. К тому времени папины штаны и рубашки стали ему как раз, и Андрея начали приглашать на свидания. Андрей мялся, смущался, краснел, но на свидания шел, прихватив с собой цветочки с клумб. Он где-то видел, что цветы девушкам нравятся, и с цветами их проще любить.
Со своей будущей женой Андрей познакомился в кафе, где подрабатывал официантом.
Тогда он впервые пролил кофе… ей на штаны…на белые штаны…на белые дорогие штаны… Она ему сразу понравилась… И то, как она витиевато выражалась на знакомом родном и любимом с детства языке, и то, как она страстно махала руками, пытаясь дотянуться до его лица, и то, как требовала управляющего, директора, да кого угодно, а потом еще долго смотрела на него исподлобья, а Андрей улыбался…
***
Марш Мендельсона – мечта многих девушек – двери открываются, тададааам-дададам…женщина в строгом костюме с широкой улыбкой на лице, встречает вас, плачущие родственники подталкивают сзади, галстук давит, ботинки жмут, невеста счастлива…
- Берете ли вы…
Андрей задумался…
Зарисовка
Фельетон-зарисовка, можно озаглавить, как "Жизнь Андрея", но... название ниже.
И все-таки это юмор.
Марш Мендельсона – мечта многих девушек – двери открываются, тададааам-дададам…женщина в строгом костюме с широкой улыбкой на лице, встречает вас, плачущие родственники подталкивают сзади, галстук давит, ботинки жмут, невеста счастлива…
- Берете ли вы…
- Беру! Заверните…
И момент перестает быть таким торжественным, букет невесты, который ты сам, держа в зубах, взбираясь по изгороди к ее балкону, дарил ей этим утром, нежно прикладывается к твоему лбу. «Тяжелый», - посещает тебя последняя перед обмороком мысль.
читать дальше
И все-таки это юмор.
Марш Мендельсона – мечта многих девушек – двери открываются, тададааам-дададам…женщина в строгом костюме с широкой улыбкой на лице, встречает вас, плачущие родственники подталкивают сзади, галстук давит, ботинки жмут, невеста счастлива…
- Берете ли вы…
- Беру! Заверните…
И момент перестает быть таким торжественным, букет невесты, который ты сам, держа в зубах, взбираясь по изгороди к ее балкону, дарил ей этим утром, нежно прикладывается к твоему лбу. «Тяжелый», - посещает тебя последняя перед обмороком мысль.
читать дальше