Странное состояние

[erso]

и написать хочется что-нибудь необычное...

Например, это...

Когда смерть сменяется жизнью… (рассказ)

Вы знаете, что такое смерть? Когда распадаются белки, когда разлагается тело, когда умирает мозг? Вы не можете этого знать… А я знаю…
Я был мертв, я лежал в сырой холодной, пропахшей гнилью могиле две недели. Моя душа отделилась от тела, воспарила к небесам легкостью своих лет. Когда я умер, мне было восемнадцать. Всего каких-то восемнадцать годочков, 6750 дней и ночей.
Вот вы думаете, что раз я уже мертв, то как могу писать эти строки, как могу делиться впечатлениями. Все очень просто – я был мертв ровно две недели! Как?!
Однажды я открыл глаза в светлой комнате с нежно розовыми занавесками. Я только их и запомнил, они были розовыми и воздушными, точно мороженое, которое купила в воскресный день мать. Оказалось, что я здесь не один, рядом со мной стояла еще группка таких же молодых людей и еще одна группка спала, сладко улыбаясь во сне. Я знал, что они видели! Я тоже это видел пару минут назад – небеса, окруженные ореолом солнечного света и незыблемую даль, даль перед которой сжимается сердце, и все внутри начинает дрожать.
- Артем, не задерживай очередь! – крикнули мне сзади.
За две недели я впервые услышал свое имя. Сколько радости в каждой букве, сколько счастья в каждом звуке – А-р-т-е-м! Как просто и как дорого мне стало это имя. Артем – Тема – Темочка, так называла меня когда-то мать, когда-то очень давно, когда была жива…
- Мальчик, - обратилась ко мне незнакомая девочка, - мальчик, тебя все ждут.
- Ждут? – спросил я неживыми губами, каким-то чужим охрипшим голосом.
- Иди, мальчик, - похлопали меня по холодному плечу.
Прогнившая мокрая рубашка омерзительно пахла, хотелось сорвать ее, растоптать, растоптать вместе с прошлым, с последними днями и ночами одиночества. Омертвевшие зеленоватые пальцы осторожно прикоснулись к неожиданно теплому шарику двери, чуть-чуть вправо и я вошел в теплую солнечную комнату. Нет, это была не просто комната! Это был огромный жаркий зал, в котором мои легкие наполнились теплом, прогревшим не только тело, но и душу.
- Здравствуй, Артем, - донесся мягкий приятный голос из глубины зала.
- Здравствуйте, - непривычно прохрипел я куда-то.
- Присаживайся.
Клянусь! Секунду назад за моей спиной не было и намека на кресло, ничто не подпирало мне колени, ничто не принимало в свои кожаные объятия!
Я с подозрением оглядел грязные штаны и рубашку, но кресло пересилило мои раздумья и заставило приткнуться в уголок.
- Ты знаешь, где ты? – спросил меня незнакомец. Яркое солнце осторожно сдвинулось влево, открыв совсем молодое лицо, не покрытое сетью житейских морщин. Человек сидел в глубоком кресле, уперев локти в темный благородного дерева стол и возложив подбородок на сжатые кисти рук.
- Быть может, я попал в рай? – наивно буркнул я, лихорадочными движениями заглатывая большие порции воздуха, пока не стала кружиться голова.
Человек расхохотался мне в лицо и резко встал.
- Двадцать лет я сижу в этой комнате, и каждый входящий сюда думает, что попал в рай! Какие наивные люди! Ты верующий, мой друг? Ты католик, православный, мусульманин, а может буддист?
- Когда-то я был атеистом, я был им долго, пока не умерла мать. В тот день я принял веру своей души, я стал верить в жизнь после смерти, но не более… - окунаясь в прошлое, рассказывал я.
- И именно поэтому в апреле этого года тебя нашли мертвым в собственной квартире, ты повесился, не так ли?
- Не так, - неожиданно блеснули глаза, и ненависть поднялась к горлу. – Я лишь пытался доказать свою теорию жизни на практике. И, как видите, у меня это получилось – я сижу перед вами и вдыхаю воздух, как все смертные.
- Не будь наивным, мальчишка, - улыбнулся незнакомец. – Ты не бессмертен, как и все мы. Ты уже мертв, и ничто и никогда не возродит тебя.
- Но…
- Это всего лишь остановка, временное пристанище, - развел руками человек.
- Тогда для чего это? Почему я не мог просто умереть, как миллионы моих предшественников и никогда больше не раскрыть глаза, не глотнуть порцию жизни?
- Ты до сих пор не понял, мой мальчик? Ты свершил великое преступление, преступление, требующее тяжкого наказания! Ты убил, да, убил себя…
- И что? Меня сошлют в седьмой круг ада?
- Мы уже обсудили эту тему, - нахмурился человек. – Я – лишь маленький чиновник маленькой канцелярии и, надо признать, меня это устраивает.
- Можно личный вопрос?
- Ты хочешь узнать живой ли я? Посмотри на себя и на меня, сравни – я жив, я дышу полной грудью, мое тело не мучают боли, у меня есть семья, есть другая жизнь, у меня есть все, что требуется человеку и я счастлив!
- Тогда зачем вам это, неужели вас радует вид разлагающихся тел, этот ужасный запах, которым окутан каждый вошедший сюда, если даже мне становится противно.
- Я не знаю что такое смерть, не видел никогда трупов, мертвых тел людей, - развел руками человек. – Я смотрю на мальчишек, шагнувших в бездну за неуловимой мечтой, девчонок, бросившихся в омут страданий, я вижу их глаза наполненные ужасом перед видом смерти, хватающихся за соломинку в последние секунды жизни, иногда мне встречаются горделивые взгляды со словами – я сделал это, я сильный, я смог то, чего не могут другие. К сожалению, слишком часто они ошибаются. За дверью их не будет ждать прежняя жизнь, не будет старого друга, старой работы, не будет ничего. Ты понимаешь, там нет ничего!
- Откуда же ты знаешь? Ты ведь всего лишь человек, всего лишь… Мы сделали уже шаг к своей мечте, мы продвинулись вперед, а ты остался где-то далеко, в прошлом.
- Но что ждет тебя там? Ты знаешь?
- Для этого я и пришел сюда, иначе я никогда бы не согласился на такой поступок. Я повторяю – это доказательство моей теории.
- Нет, мой мальчик, это доказательство твоей глупости.
- Путь, пусть будет так! – в нервном возбуждении вскочил я. – Но ведь это вероятность нашей жизни, у каждого своя судьба, свое будущее! - Заходил я по комнате. - Человек не может что-то изменить, он лишь повторяет линии своей судьбы! Так говорят многие и подтверждают свои знания историей, магией, хиромантией и прочими предсказаниями. Они читают по полоскам, видят свет в каждой точке, туман прошлого размывают шваброй своих знаний! Но любое доказательство можно разрушить, разломать, разбить! Что я попытался сделать и, надо сказать, мне это удалось! Моей матери начертали жить до сорока, пока болезнь не свалит ее, я сам прочитал это по руке, я сам подтвердил это! Но мои линии другие, моя жизнь длинная, долгая все предрекали мне как минимум семьдесят лет в добром здравии, а потом легкая смерть! Я счастливчик, не правда ли? Миллионы мечтают об этом, а это досталось именно мне, недостойному! Мне осталось лишь разрушить эту байку и изменить свою жизнь, пусть и таким жестоким способом! Я недолго готовился, готов был принять любой конец. Кто мог доказать, что я выживу и продолжу жить до своих семидесяти годков? Это мне и предстояло выяснить!
- И ты повесился? – холодно спросил человек. До меня добрались волны его презрения, и я поежился.
- Да! – вызывающе выкрикнул я. – Я сделал это не без оснований и не без цели! Я оборвал свою жизнь, прекратил свое существование и изменил книгу судеб.
Засмеялся я и внезапно взглянул на свои руки – те же линии, длинные прямые без косяков и отволочек, бледность плеснула мне в лицо холодом.
- Не может быть, - присел я в кресло.
Теперь настала очередь моего собеседника рассмеяться мне в лицо.
- Бедный наивный мальчишка, ты еще ничего не узнал о жизни, чтобы одним росчерком оборвать ее! Ты не так давно вошел в этот мир, который даровал тебе тело, душу, подарил тебя! Даровал, как что-то бесценное, желанное многими, но отданное в попечение именно тебе, - ткнул он в меня пальцем и подскочил с места. Мы оба утонули в нашем споре, не задерживая нервные потоки, исходящие отовсюду. – Ты сделал открытие – надо же! Поздравляю тебя, аплодирую стоя! Но для кого предназначались твои старания, кому ты адресовал свой шаг? Тысячи ученых каждый день корпят над формулами, пробирками и прочей снедью ради будущего, будущего своей страны, будущего своих детей. А кому понадобилось твое открытие? Кому это было нужно? Тебе – ничтожному человечишке? Одному из миллиардов? Не это ли называют глупостью?
- У него много названий, я предпочитаю звать это поступком.
- Хорошо, пусть это будет поступок, пусть это будет твой шаг в новую еще непознанную жизнь, вперед – дерзай, иди к успеху, герой, - злая насмешка больно резанула по сердцу, заметив это, человек отбросил сарказм и распахнул передо мной дверь.
Не было розовых воздушных занавесок, не было толпы, ожидающей своего череда, не было яркого, слепящего глаза солнца. Что там было? – ничего, лишь мрак, холодная твердь под ногами и спертый могильный запах.
- Тема, Темочка, - позвал тихий тонкий голосок, знакомый до боли, родной и любимый. – Темочка, зачем ты пришел, зачем?
- Мне было плохо, я не мог без тебя, мама, - опустился я на колени и со слезами бормотал несвязные лова. – Я не хотел отпускать тебя, я не хотел оставаться один, мама, мамочка.
- Ты разочаровал меня, сынок, - осторожные чуть слышные шаги приблизились ко мне, и легкая теплая рука нежно опустилась мне на голову.
Я резко вскинул голову и взглянул в сокрытое лицо, но даже в этой ужасающей тьме, в этом мраке вечной ночи я видел скорбящие глаза, слезы, медленно скатывающиеся по щекам и тоску, тоску по прошлому, по нашему прошлому.
- Мама, я хочу домой, домой, - взахлеб бормотал я, давясь солеными горячими слезами.
- Нет, сынок, ты ошибся, ты умер.
- Нет! Нет! Я жив, я дышу, посмотри, мои легкие полны воздуха, мое сердце стучит в прежнем ритме, я плачу и разговариваю с тобой – я жив, мама, я ЖИВ! Я не хочу умирать, не хочу, я совершил ошибку, всего лишь ошибку, каждый имеет право на второй шанс, дай мне его, прошу тебя.
- Темочка… - тихо прошептала мама, - ничто не изменить, поздно.
- Нет, нет, нет! Я жив, я жив, жив…жив!
Мокрый колючий снег бросился мне в лицо, резко обжег щеки и ослепил глаза, а может, это был не снег? А горячие слезы моих переживаний? Я не знаю и вряд ли когда-нибудь узнаю.
Когда я открыл глаза, то увидел серый, ждущий новой побелки потолок, грязные обшарпанные обои, отваливающиеся от стен и заклеенное скотчем окно с облупленными подоконниками.
«Пора бы ремонт сделать», - метнулась в голове единственная мысль. И широко улыбнувшись, я поднялся со скрипучего дивана – Я ЖИВ! И к черту все!

(с)Lina aka Erso

P.S. И сегодня мне плевать на ошибки...